«Обыщите меня, офицер» - [12]

 – Ты выглядишь занятым, – сказала я, внезапно не уверенная в том, должна ли я быть здесь, прерывая таким образом его работу. Также сильно, как я хотела выложить наши карты на стол, я не хотела отвлекать его от того, что явно было горой документов.

 Он вздохнул и кивнул головой.

– Я взял на себя эту работу, потому что хочу защитить хороших людей этого города. Я уверен, что ты знаешь, что преступлений мало, и они редко происходят, так что из здания суда прислали кучу документов, которые, откровенно говоря, не моя специальность. Заявки на права. Разрешения на брак.

 – Здание суда. – я подняла брови.

 – У них мало сотрудников. – Уайетт бросил ручку на стол и откинулся на спинку кресла, прежде чем скрестить на груди его большие руки. – Старик Альберт вышел в отставку несколько месяцев назад, и одна из девушек, которая делала вещи такого рода, сбежала в большой город на высокооплачиваемую должность, предпочтя ее жизни в небольшом городке. Так, как ты.

 – Может быть, мне стоит подать заявление. – Я едва могла поверить в то, что сказала эти слова, но это казалось самой лучшей идеей, которая у меня была за последние годы. Я могла бы быть дома (рядом с Уайеттом) используя свою степень, над которой я так тяжело и так долго работала. Это был беспроигрышный вариант, независимо от того, каким образом я на это смотрела.

– Ты? – Уайетт потер щетину на подбородке и нахмурился. – Бекка, я надеюсь, что это не из–за меня. Ты все это время упорно работала в юридической школе, и здесь у тебя и близко не будет  таких возможностей, которые есть в большом городе. Ты знаешь так же хорошо, как и я, что здесь нет больших модных юридических фирм.

 – Я думала о том, чтобы на некоторое время вернуться назад. – я протиснулась в офис и села на край стола. – Я имею в виду, что солгала бы, если бы сказала, что не думаю о тебе, но дело больше, чем просто в этом. Дело в этом месте. Это – мой дом. Здесь спокойно и свежо, и полно щебетания птиц и ясного неба.

– Ты думаешь обо мне? Ах, Бекка, дорогая. – вздохнул Уайетт и встал из–за стола, и я вдруг почувствовала, словно совершила ужасную ошибку. Взгляд его глаз не был теплым. Это был один из взглядов с отказом, словно он собирался сказать «до свидания». Мне, нам, тому, что бы не происходило между нами, тому, что явно было между нами в течение очень долгого времени. – Мы не можем этого сделать. Это – не правильно.

 – Это не то, что ты, казалось, говорил прошлой ночью.

 – Я был пойман моментом. Твой отец убил бы меня. – Он вздохнул и закрыл глаза. – Разве ты не хочешь вернуться в юридическую школу и переспать с некоторыми парнями своего возраста? Получить удовольствие, пока ты еще молода? Я уверен, что каждые выходные новый парень обвивает твой порог.

 Меня пронзил гнев. Он думал, что я была какой–то легко доступной девушкой, которая спит с  парнями налево и направо, вероятно, потому что с ним я была такой.

– Они могут обивать порог сколько им нравится, но они не получат ничего из этого. Существует только один мужчина, которого я когда–либо хотела, и он, конечно же, не какой–то там тупой ребенок из колледжа, который не знает, как разговаривать с женщиной, и намного меньше знает, как ее трахнуть.

Тепло загорелось в глазах Уайетта, когда он вытянул в себя воздух через свой раскрытый рот.

– Ты же не хочешь мне сказать...?

– Я – девственница. – я подняла свой подбородок. – Никто никогда не видел меня, никто никогда не прикасался ко мне, и никто никогда не был внутри меня.

 – Моя сладкая, сладкая девочка, – пробормотал Уайетт, прежде чем наклониться вперед и обрушить свой рот на мои губы.

Глава 8

Все мое тело ожило, когда Уайетт вонзил язык в мой рот. Постанывая, я закрыла свои глаза и прижалась к нему своим телом, ощущая жесткую поверхность его мужественной груди. Его массивный член впивался мне в бедро, когда он терся о меня, а между нами струилась страсть. Через несколько секунд мои трусики были промокшими насквозь. Еще одна пара испорчена. Но кого это, черт возьми, волнует?

Все, о чем я волновалась, был Уайетт. Его руки, его губы, его член. Я хотела, чтобы  каждая его часть касалась меня, гладила меня, трахала меня так сильно, что на следующий день я не смогла бы ходить.

Его зубы прикусывали мою шею, когда он разорвал на мне рубашку, и моя грудь появилась  в его поле зрения. Мои соски были такими твердыми, что это причиняло боль, а боль между моих бедер усиливалась с каждым ударом моего сердца. Он меня так сильно возбудил прошлым вечером, и у меня до сих пор не было освобождения. Если сейчас он хотя бы раз там ко мне прикоснулся, я могла бы распасться кучкой кричащего экстаза.

 Но он не торопился. Его язык делал круговые движения на моей полной и дрожащей груди, полизывая и посасывая, и подразнивая меня каждым изысканным ударом. Извиваясь под его прикосновением, я откинула назад голову и простонала так громко, что любой проходящий за окном, несомненно, смог бы меня услышать.

Уайетта, казалось, это не волновало. Казалось, что наоборот он от этого еще больше возбуждался.

 Он отстранился и стащил мои джинсы и трусики с моего дрожащего тела, втягивая в себя воздух, когда его глаза меня осматривали.