Обыденный Дозор. Лучшая фантастика, 2015 - [15]

– Где? – изумился я. – Ой, точно… Слушай, а зачем он матрас по шоссе толкает? Грязно ведь, и порвется…

– Ты меня спрашиваешь? – возмутилась Дженни. – Он уже километра два прошел, пока мы тут болтаем, скоро до нас доползет, вот сам и спросишь.

Я только хотел сказать, что пора отсюда сваливать, но как раз к остановке подрулил старенький зеленый автобус с табличкой на лобовом стекле «ЗАКАЗНИК-2» и призывно открыл переднюю дверь. Мы вошли внутрь. В салоне сидели хмурые таджики в одинаковых строительных безрукавках оранжевого цвета, и каждый держал в руке черенок от лопаты.

– Курсанты, что ли? – звонко крикнул водитель, вглядываясь в наши лица.

– Студенты, – ответил я.

– А я сразу понял: полосатые, значит, матросы! – крикнул он, стараясь перекрыть шум мотора. – Вы на митинг тоже?

– В Москву, – сказала Дженни.

Водитель удовлетворенно кивнул.

– А что у вас за пассажиры? – спросила Дженни, настороженно покосившись на таджиков в оранжевых безрукавках.

– Это нелегалы! Асфальтщики! – охотно сообщил водитель, прижав ладонь ко рту – то ли для секретности, то ли чтобы перекричать шум. – Звонок помощника губернатора: всех оранжевых срочно на митинг. Собрались, поехали.

– А палки им зачем? – продолжала Дженни.

– Российский флаг нести дадут! – объяснил водитель.

– А для чего у вас на торпеде кочан капусты лежит? – не унималась Дженни.

Я перевел взгляд и остолбенел – действительно, прямо перед водителем, заслоняя обзор, лежал громадный кочан.

– Подарили! – с гордостью улыбнулся водитель, нежно похлопал кочан ладонью и пояснил со значением: – Женщина подарила.

Я ткнул Дженни в бок локтем и прошептал:

– Прошу тебя, не спрашивай больше ничего! Я не знаю, что мне делать с этой безумной информацией, у меня скоро башка от нее взорвется!

Но водителя было не остановить.

– У меня брат, – почему-то сообщил он не к месту, но гордо, – капусту возил на «Газели». Шесть раз в аварию влетал и переворачивался. В итоге без руки остался. А капуста в кузове цела. Вот вы, студенты, объясните, как такое бывает?

Я глубоко вздохнул, надув щеки. Водитель явно ждал ответа.

– Всякое бывает, – сказал я. – Вот у вас бывает состояние, когда все люди вокруг кажутся сумасшедшими? И вы слышите речь, но не понимаете смысла?

Дженни больно пихнула меня локтем.

– Смысл – он всегда есть, – философски заметил водитель. – Просто его увидеть надо. Смысл я вам объясню: с тех пор я перед собой всегда кочан вожу. Считай, мой талисман. Если он цел будет, то и со мной ничего не случится. – Водитель снова нежно посмотрел на кочан и доверительно пояснил: – Обычно у меня маленький. А этот – знакомая женщина подарила.

– А пристегиваться не пробовали? – не выдержала Дженни.

– Пробовал, – кивнул водитель, – и иконку Николая пробовал. Но кочан лучше.

– Пристегивайтесь, пожалуйста, – попросила Дженни. И повторила, нежно вытягивая слова: – Пожа-а-алуйста.

Водитель внимательно на нее посмотрел, а затем пожал плечами и покрутил пальцем у виска.

Вдоль шоссе проносились рекламные щиты. Я старался в них не вчитываться, но это не удавалось: глаза сами цеплялись и прочитывали каждый лозунг. Большинство из них оказывались просто абсурдным набором слов, было совсем непонятно, что там рекламируется. С одного плаката скалился неопрятного вида мужик, а надпись спрашивала: «НЕ ХОЧЕШЬ ТАКОГО СОСЕДА?» На другом, совсем черном, виднелось жутковатое и лаконичное «ЖДЕТ РЫБА». Попадались плакаты довольно понятные: «ВЫХОД ВСЕГДА – СЕТЬ!» или просто «ЗАКУПИСЬ!», но неясным оставалось, к чему они призывают и что имелось в виду, потому что никакой другой информации там не было. Иногда слова на плакате отсутствовали вовсе – только фотография дома и длиннющее число, которое для цены выглядело слишком длинным и разнородным, а до телефонного номера недотягивало по числу знаков. А иногда вместо слов появлялась откровенная тарабарщина – вроде того щита, где разноцветно сияли набросанные в полном беспорядке буквенные конструкции: «ВЫ – КАЧЕСТ – НАД – ГОДНО – ВЕННО – ЕЖНО». Если и попадались вполне разумные с виду заявления, то их смысл, если вдуматься, стремительно ускользал.

– Смотри, – обратился я к Дженни, – вот что это имелось в виду: «СВАДЕБНЫЕ ПЛАТЬЯ – СУПЕРСКИДКИ. РАСПРОДАЖА ВЕСЕННЕЙ КОЛЛЕКЦИИ»?

Дженни пожала плечами:

– Поторопиться с женитьбой, пока есть дешевое платье.

– Нет, а что вообще такое «весенняя коллекция свадебных платьев»? Кто их коллекционирует? Почему весенняя?

Дженни поморщилась.

– Вопросы не по адресу, я тут сама обалдеваю, – ответила она. – Ты вот лучше на это посмотри…

Я глянул, куда она указывала пальчиком, и увидел абсолютно черный щит с алыми строчками внизу: «ОПЯТЬ ПРОБЛЕМА С НАРКОТИКАМИ? ТЕПЕРЬ ДОСТАТОЧНО ПРОСТО ПОЗВОНИТЬ…» – и номер телефона.

– Предлагаешь позвонить? – усмехнулся я. – Вот только как понять, там лечат или продают?

– Или принимают доносы, – заметила Дженни.

Звучало логично.

– А вот смотри. – Я показал ей магазин на обочине. – «Таможенный конфискат». Прикинь, сколько надо каждый день конфисковывать у пассажиров разной всячины, чтобы целые магазины открывать? – Я задумался. – Хотя если не у пассажиров, а у бизнесменов, и целыми вагонами… Все равно непонятно, откуда столько. Бизнесмены же не идиоты, постоянно на одни грабли наступать и нарушать закон, теряя свои вагоны.