Обычные приключения - [85]

Ребята говорили, что я похож на мать, которая должна вот-вот отправить сына в армию. Видимо, я вел себя именно так. Каждую свободную минуту я проводил у Фулы, словно уже завтра ее должны были отнять у меня. Начальство, к моей великой радости, не спешило. Все вроде бы забыли о замене собаки. Фула выполняла теперь менее ответственные задачи: то в карауле, то на учебном поле. Минуту назад мы с Фулой только возвратились с тренировки. Комната выглядела как после побоища. Томаштяк получил посылку, и все сбежались на ее дележ. Каждому досталось по куску и еще по кусочку. Облизывая пальцы, мы вели разговоры о собаках и службе. Я переживал, что после проверки меня ни разу не вызывали по тревоге с собакой, на задание, и все время думал о том, как вернуть Фуле утраченное доверие.

— Вы еще набегаетесь так, что надоест, — говорил мне Возаб, и его слова вселяли надежду.

— Ребята, она просто была не в форме. Вы бы посмотрели на нее сегодня. — Я положил ломтик домашней ветчины на кусочек хлеба.

Мелихар подвинул мне пакетик с красным перцем. Его слова жгли больше, чем размолотые стручки:

— Не будь сентиментальным, Вилда! Фула уже себя показала.

— Но твою дворнягу заткнет за пояс! — ответил я.

Мелихар двинулся на меня. Я схватил его за плечи и усадил на кровать, прямо на промасленную бумагу. Матей действовал мне на нервы, с тех пор как заключил пари на Фулу. Никогда еще мне не хотелось так его стукнуть, как сейчас. Нас утихомирил дежурный. Он заглянул в комнату и крикнул:

— Дворжак! Здесь Дворжак?! Вилда, готовься на дежурство! Наряд на границу…

— Ребята, держите меня!

Все бросились на меня и повалили на пол, затем стали качать. В этот момент я уже любил весь мир и даже балбеса Мелихара, который сейчас широко улыбался.

— Наряд на границу… — повторяю я вслух. Эти слова звучали как музыка. Не могу нарадоваться. Весть облетела всю роту. Командир вновь доверяет Фуле! Он послал нас на осмотр контрольно-следовой полосы!

— Ну, что я говорил, ребята? — гордо поглядываю я по сторонам.

Я захлопнул за собой дверь. В сушилке натянул канадки, застегнул куртку и расправил воротник рубашки. Быстро перебежал двор. Под ногами шелестели листья. Бабье лето уже пролетело. Мне нелегко было сохранить серьезное выражение лица. Я приветствую овчарку, которая просовывает морду в ограду:

— Привет, красавица!

Она по моим глазам прочла, что я несу добрую весть, и завиляла хвостом. Я подготовил ее к наряду и взял за поводок. Когда мы проходили мимо Доски почета, где на фотографиях улыбались отличники-пограничники, я пошутил:

— Еще будут рады поместить мое фото сюда…

Фула тявкнула в знак согласия и игриво куснула меня за ботинок. Перед казармой я привязал ее к держаку и поспешил за заданием. Наконец слышу знакомые слова:

— Вам поручен контрольный осмотр. Туда два часа и два часа обратно!

— Есть! — отвечаю я как положено и спрашиваю: — разрешите идти, товарищ майор?

— Идите.

Выйдя из казармы, я присоединил магазин к автомату и отвязал Фулу. Автомат перекинул в походное положение и прошел через проходную, где на посту стоял Отягел. Ян родом из Бардейова. Мы его называем «камикадзе». Ночью ему снятся настолько буйные сны, что он перекатывается на кровати от края до края. Если не падает на пол, это хорошо. Сейчас у него на лице красуется приличный синяк — следствие падения. Он желает мне счастливого дежурства.

— Благодарю, — ответил я.

Я отпустил собаку, и мы направились по тропинке склона. Она ведет меня вверх между пограничными холмами. Я пристраиваю шаг к размеренному стуку кувалды старого Майера. Мое беспокойство о Фуле уже прошло, и я насвистываю мелодию из фильма «Ровно в полдень». Она не в такт моим шагам, но зато соответствует настроению. У меня такое чувство, что день сегодня прекрасен. Великолепный воздух наполняет легкие. Открывающийся отсюда, сверху, вид согревает сердце.

Фула обследует окрестности, я осматриваю вспаханный участок контрольно-следовой полосы. При этом слежу, насколько естественны проведенные бороной борозды. То здесь, то там видны следы косуль, немало и заячьих следов.

— Нам уже верят, Фула! Это прекрасно… Нас никто теперь не разлучит. Нам нечего больше бояться.

Я смотрю на собаку. Это всем овчаркам овчарка, Она поводит ушами. То и дело останавливается и оборачивается, чтобы убедиться, рядом ли я. Мы оставляем следы в лесной траве, потом хвоя уползает из-под ног. Минуем лощину и поднимаемся на вершину — весь край как на ладони. Леса тянутся к меловым скалам. Я впитываю в себя эту красоту. Знаю точно, что мысленно всю жизнь буду возвращаться сюда.

Я родом из Праги, а полюбил Шумаву вот такую, как она есть: с капризами ее переменчивой погоды, о которых во внутренних областях страны даже представления не имеют.

Фула кружит рядом. Я прибавляю шаг. Мы спускаемся по склону к ручыо, когда-то протекавшему через населенные пункты, которые остались лишь на старых картах.

Неожиданно подул ветер, заколыхались кроны деревьев. Небо затянуло серым покрывалом. Где-то в районе Линца загремело. Я похлопал Фулу по хребту и сказал, радуясь:

— Сегодня нам не испортит настроение даже всемирный потоп, красавица!