Обычная история - [17]

Внимательный читатель наверняка обратил внимание на то, что Джеймс Поттер уже разговаривал с Сириусом Блэком. Авторы осмелились взять на себя ответственность за пояснение этого таинственного случая.

В то время, когда Сириус отбывал свой срок в Азкабане он раскрутил патрулирующего дементора на еженедельную поставку марихуаны. Трава и вызванные ею галлюцинации помогали скоротать время в одиночной камере и безболезненно переносить постоянное присутствие стражей Азкабана. На двенадцатом году своего заключения поставка чудо-травы прекратились и у Блэка наступил абстинентный синдром в народе именуемой «ломкой». В один из таких грустных вечеров посреди его камеры неожиданно появился Джеймс Поттер и предложил помощь. В результате слаженной работы бывших Мародеров Сириус Блэк сумел выбраться из тюрьмы, не сказав на прощание «спасибо» своим сильным и вполне материальным галлюцинациям, которые походя вырубили парочку стражей и открыли все возможные двери на пути Блэка. Но воровская гордость Сириуса не спасовала перед рискованной ситуацией. Уже выходя из здания Азкабана на аппарационную площадку, он заглянул в кабинет нового начальства и обнес его полностью. Возможно, на имущество родного брата у него и не поднялась бы рука (хотя в этом Авторы и самые внимательные читатели, скорее всего не уверены), а вот на вещички нового начальника вполне. В том числе в список его приобретений вошли несколько секретных документов и четыре артефакта, о наличии которых вор еще был не в курсе. Конфискованные у преступников артефакты, как и мелкий воришка, сумевший каким-то чудом сбежать из тюрьмы, мало интересовали нового начальника Азкабана. Но вот исчезновение секретных документов, вероятно, слишком огорчили Корнелиуса Фаджа, раз на поиски простого беглого мошенника он бросил всех свои сотрудников, практически оставив без охраны неприступные стены тюрьмы.

Глава 3

Примерно в то время, когда Гарри Поттер повторно лежал в Больничном крыле и мирно спал накаченный по брови успокаивающей настойкой, разбавленной в пропорции один к одному знаменитым галлюциногенным компотом мадам Помфри, Драко Малфой сидел на кровати в своей комнате в подземельях Хогвартса и старательно думал. Нужно отметить, что сие действие получалось у него гораздо лучше, чем у его родного отца.

Думал он о такой животрепещущей теме для ученика четвертого курса, какой, безусловно, является тема осознания своей сексуальной ориентации. Некоторые, если не сказать, что большинство студентов не думали над такой темой, а решали экспериментально, практично подходя к этому делу. Младший же Малфой был одним из самых скромных учеников Хогварста, и его скромность мешала ему действовать более активно. Хотя, не будем лукавить. Просто гены любимого папы все-таки сыграли свою роль в формировании ребенка как личности. Поэтому он подходил к каждому вопросу теоретически, предпочитая все проблемы решать сначала один на один с собой.

Дело в том, что Драко Малфой никак не мог определиться, кто же его больше привлекают: юноши или девушки. Иногда его посещали мысли, что ни те, ни другие не могут привлекать его вообще. Ну, кто достоин, быть рядом с таким совершенством, каким представлялся самому себе наследник Малфоев? Внимательный читатель, скорее всего, задаст себе вопрос о том, почему у Драко Малфоя была отдельная спальня в Хогвартсе и откуда в его голове возникли такие вопросы. На первый вопрос Авторы затрудняются дать вразумительный ответ, просто так получилось. То ли после распределения еще на первом курсе в суматохе про Малфоя все забыли и места в общей спальне для мальчиков ему не приготовили, поэтому пришлось отдавать ему давно пустующий чулан, наскоро убрав оттуда пыль и быстренько поставив кровать и стол. То ли в то время как Люциус Малфой еще не был разведен и занимал достаточно высокое положение в обществе, директор Дамблдор захотел сделать приятное такому щедрому спонсору, и выделил для его сына отдельную спальню, а потом просто забыл про этот порыв. На самом деле неважно, почему так оказалось, но у Драко Малфоя была своя спальня, в которой он придавался нелегким размышлениям.

Ответ на второй вопрос происходит напрямую из несчастливой наследственности Драко. С одной стороны, он был Малфоем, а Малфои, как уже известно, страдали легким нарциссизмом, разбавленным в тормозной жидкости истинных эстонцев. С другой же стороны были Блэки, которые, как показала практика, вполне могли пойти на многое, чтобы получить желаемое.

И так получилось, что в Драко Малфое соединилось абсолютно не сочетаемые друг с другом качества. К тому же лучшим другом Драко был или была Блейз Забини, который, ну или которая, как помнит внимательный читатель, являлся или являлась метаморфохренью и, наблюдая за метаморфозами друга, Драко начал задумываться о таких, казалось бы, странных вещах.

— Так, нужно думать логически, — негромко произнес Драко, обращаясь к своему отражению в большом зеркале, которое занимало большую часть стены. — Возьмем девушек. Они мне нравятся? — и Драко почему-то представил рядом с собой Грейнджер. И почему-то вспомнились ему не пышные волосы и стройная фигурка, а вечно зарывшаяся в книжки девица. Драко передернулся. — Ладно, подойдем к этому делу с другой стороны. Оценим интеллект. Мой спутник или спутница не должны быть глупыми, но и не должны подавлять в этом плане меня, а девушки, в большинстве случаев… — тут Драко Малфой снова замолчал, потому что ему опять вспомнилась Грейнджер. — Так я ни к чему не приду, — пробормотал Драко, — девушки, они добрые, нежные и… — и опять ему вспомнилась Грейнджер, точнее вспомнился её кулак, летящий ему прямо в глаз. — Мда. Определенно, девушки меня не очень-то и привлекают, точнее не привлекают совершенно. Пойдем дальше. Значит парни. Кого из парней я предпочел бы видеть рядом с собой? Скорее всего, это должен быть кто-то типа Поттера. Герой, Избранный, теперь вон чемпион Хогвартса. Четвертый в Турнире Трех Волшебников, — Драко на секунду замер, осознавая, как нелепо прозвучала последняя фраза, затем продолжил, — в общем, кто-то типа Поттера. К тому же не смотря на все его героические достоинства, он не сможет затмить мою красоту, и явно не задавит меня интеллектом. — Драко Малфой еще не знал, что наследие вступило в силу, и сегодняшнее происшествие с Гарри Поттером — это не случайность, вызванная легким помрачнением рассудка на почве неожиданного чемпионства. — Значит, решено, я, скорее всего, гей.