Обязан жить. Волчья яма - [17]

Андрей был не в силах отвести взгляд от широкой, обтянутой косовороткой спины парня, к которой прилипли сухие былинки. Голоса офицеров доносились до него, с трудом пробиваясь сквозь жаркий гул, наполнивший черепную коробку. Ломило виски.

— Конечно, — сказал полковник, — он член организации… И, может быть, один из руководителей. Пойдемте ко мне. И, как его?

— Блондин, господин полковник.

— Зовите!

Фиолетов кивнул Андрею, и они все трое прошли мимо вытянувшихся офицеров.

— Ну-с, — Пясецкий сложил вместе кончики пальцев и откинулся на спинку кресла. — Рассказывай.

— О чем? — испуганно спросил Андрей.

— Неужели ты так наивен, что думал таким способом обмануть нас? — он удивился, и легкая улыбка тронула тонкие губы. — Мы солидное заведение, господин Кривцов. Ты если и не уважаешь нас, то хоть отдавай должное нашим возможностям.

— Я ничего не понимаю, — пробормотал Андрей.

— Ну, конечно, — вежливо сказал Пясецкий. — Тебе нужны особые напоминания… Давно ты работаешь на Чека?

— Господин полковник! — воскликнул Андрей. — Я вор! Пришел к вам…

— Молчать! — гаркнул полковник и стукнул кулаком по столу. — Сволота уголовная, красным продалась?!

«Значит, он верит, что я уголовник», — мгновенно пронеслось в голове Андрея.

Фиолетов подсел к столу и, словно случайно, поставил ножку тяжелого стула на ботинок Андрея. Вопросы посыпались с обеих сторон, торопливые, быстрые. Острие ножки вонзилось в подъем, невыносимой болью отдаваясь во всем теле.

— Когда завербовали красные?

— За сколько продался?

— Говори сразу!

— С кем связан из организации?

— Не думай! Смотри в глаза!

— Какие задачи? Место явок, пароль… В глаза! В глаза!

Скрючившись на стуле, Андрей шептал дрожащими губами:

— Не знаю… Ничего не знаю… Вы ошиблись, господин… Истинная правда… Клянусь! Я ничего не знаю…

Казалось, что все кости ступни были раздавлены тяжестью Фиолетова, который, рассевшись на стуле, зло бросал:

— Сколько тебе лет?

— Где родился?

— Сколько получил от красных?

Он наотмашь, так, что дернулась голова, хлестнул Андрея по щеке.

— Отвечай!

Полковник вдруг дал знак поручику, и тот с невозмутимым видом поднялся со стула, отошел к окну, закурил папиросу.

Андрей руками подтянул онемевшую ногу. У него дергались губы.

— Скоро пройдет, — успокоил полковник. Он задумался, поглаживая ладонью седой ежик волос. Затем добавил — Раз сюда попал… Где ты живешь?

— Есть тут торговка краденым, — неопределенно сказал Андрей и рукавом пиджака вытер лоб. — Кость поломали.

— Один там живешь? — продолжал полковник.

— Еще двое воров… Из тюрьмы вместе бежали.

— Проверим, — буркнул полковник и черкнул карандашом в раскрытой папке. Лицо его, снова спокойное, делалось все скучнее, он безразлично поднял глаза на Андрея и бросил конвоиру — Уведите.

Когда дверь за Андреем закрылась, полковник повернулся к Фиолетову:

— Поручик, — Пясецкий придвинул к краю стола папку и положил на нее белую, в синих венах, маленькую руку. — Используйте этого уголовника в деле Лещинского. Дайте ему задание.

— Не помешает ли он другим? — осторожно спросил Фиолетов.

— Вы его ни о чем не информируйте, — сердито оборвал полковник. — Понимаете? Просто пусть опознает или наведет на след и все!

— Слушаюсь! — коротко ответил поручик и щелкнул каблуками. — Разрешите идти?

— Ступайте.

Фиолетов привел Андрея в свой кабинет и усадил на стул. Медленно прошелся от двери к окну, остановился за его спиной, положил руку на плечо.

— Доверия к тебе нет… Полного доверия… Сиди! Доверие ты обязан еще заслужить. Кроме того… Мы не та организация, куда можно просто так захаживать… Как на блины к теще. Улыбаешься? Ну, ну… Рад, что у тебя хорошее настроение. Если ты выполнишь наше поручение — то будешь отменно награжден.

— Отпустили бы меня подобру-поздорову, — жалобно проговорил Андрей.

— Может быть, — улыбнулся Фиолетов и сел за стол, придвинул к себе стопку бумаг. — Ты станешь нашим доверенным лицом. Это откроет перед тобой иную дорогу. Будешь жить красиво. Вкусно есть, сладко пить, спать с бабами… И участвовать в идейной борьбе.

— Стукачом хотите сделать? — угрюмо пробормотал Андрей.

— Ты таким уже стал, — небрежно махнул рукой Фиолетов и зашелестел бумагами. — Слушай и запоминай… Недавно в городе убили весьма уважаемого человека.

— Мы на мокрое дело не ходим, — торопливо вставил Андрей.

— Ты слушай дальше, — нахмурился поручик. — Вот заключение нашей экспертной группы… Читаю: «Обследование показало: дверь, ведущая в коридор, взломана коротким ломиком — „фомкой“. Отсутствие следов торопливых скользящих ударов говорят об опытности преступника… Замок сорван в левую сторону, что сподручно человеку, обладающему более сильной левой рукой… В темноте коридора он шел, прикасаясь пальцами к стене, — на побелке остались короткие мазки… Естественно предположить рост преступника — 170–180 сантиметров… Труп убитого лежал на правом боку, упершись в подлокотник кресла — удар в висок был нанесен тем же ломиком…»

Андрей сидел у стола согнувшись, в усталой и неудобной позе, опустив голову. Он старался не пропустить ни одного слова. Ему было ясно, что читается дело фотографа Лещинского. Мысленно он сейчас представил все снова с удивительной ясностью: полумрак ателье, сияющее стекло витрины, за которым безлюдная улица… черные конверты, разбросанные по полу, убитый фотограф и вскрытый тайник. Кем вскрытый?.. Что узнала об этом контрразведка?.. И где альбом?..