Объяснение в ненависти - [34]

Голосов был обычным пациентом, каких через кабинет Веры Алексеевны прошло множество. Невыразительная, заурядная внешность, полное отсутствие самоидентификации, серость во всем, кроме безумной отцовской любви. «Такому человеку хорошо было бы работать в разведке» — подумала о нем Лученко, поскольку ее феноменальная память на лица отказывалась воспроизвести внешний облик пациента. Более того, и сама проблема, как помнила ее Вера, не выходила за рамки обычной фобической картины, когда страх за ребенка носил не постоянный навязчивый характер, а проявлялся в связи с какой-нибудь ситуацией. Например, когда Борислав из-за транспортных пробок не успевал забрать вовремя дочь из садика. Тогда он испытывал приступ невротического страха, который заканчивался бурной истерикой. Единственное, что заставило ее заинтересоваться этой проблемой, был типичный для фобии страх инцеста.

Зачем бывшему однокласснику Юрия понадобилась история болезни чужого человека, более десяти лет назад заведенная в регистратуре психдиспансера? Что связывает его и Борислава Голосова, который, насколько помнила Вера Алексеевна, был высококлассным водителем и хорошо зарабатывал? Простой и ясный ответ явился сам собой: «Предположим, Голосов поручил этому однокласснику выкрасть его историю болезни. Станет ли человек поручать такое деликатное дело кому-то чужому? Где он его взял, этого одноклассника? Невероятно. Случайность? Нет, слишком это сложная и, главное, ненадежная конструкция. Все намного проще. Если Борис — одноклассник и Борислав Голосов — один и тот же человек, тогда все защелкивается! Только этим можно объяснить пропажу карточки. Но зачем спустя столько лет нужно пробираться в чужой дом и красть карточку? Что в ней такого? Ведь есть опасность, что тебя застанут за этим занятием. Могут быть неприятности».

Вера сделала окончательный вывод: что-то есть такое в ее сегодняшней жизни, что пугает Голосова. Как-то они пересекаются. Только пока неизвестно как и где.

* * *

— Что вы ход-титтэ вокруг да окколо? Может-тэ простыми человеческими словами объяснить, за что вы арестовали Артема Сирикка?! — Президент компании «Океанимпэкс» не привык так нервничать, и его балтийский акцент заметно усилился.

— Не я арестовал, а следственная бригада, — спокойно ответил его собеседник. — И не арестовали, а задержали. Сколько можно объяснять.

Перед Янисом сидел в кресле коротко стриженный коренастый человек, предъявивший охране удостоверение капитана милиции Валентина Викторовича Прудникова.

— И потом, Янис Раймондович, — сказал Прудников, — это не я к вам явился отношения выяснять, а вы позвонили моему начальству и пообещали, видимо, какую-то спонсорскую помощь в обмен на прояснение ситуации. Мы же понимаем, вам работать надо, а тут такое… И вот он я, пришел. Чем смогу, так сказать, в рамках закона. Давайте спокойно разберемся.

Янис уселся в свое кресло, переложил на столе какие-то карандаши и коротко кивнул:

— Давайте.

…Начался этот кошмар еще вчера. В приемную Яниса ворвались сотрудники, он даже не помнил точно кто, с криками, что умер Карапетян. Еще ничего не понимая — как умер? почему? — Пылдмаа отправился вместе со всеми в конференц-зал. В одной из примыкавших к нему комнат для переговоров лежал труп мужчины, казавшийся здесь огромным, он занимал почти все свободное пространство. За кофейным столиком сидели, еле втиснувшись, Константин Бойко и его бледные испуганные подчиненные — Артем Сирик и Кристина Голосуй.

Никто ничего не успел сказать, из конференц-зала донеслись усиленные эхом возгласы — оказалось, уже и «скорая» подоспела. Всем велели выйти. Но выходящие успели услышать слово «инфаркт». Заместитель по кадрам, бывший военный, шепнул Янису: надо ли милицию вызывать? Тот подумал, кивнул и ушел к себе, больше ему здесь делать было нечего.

Он сидел в кабинете, разговаривал по телефону, решал вопросы, а в мыслях вертелось одно: «Вот беда!» Гурген Арменович Карапетян, директор сети ресторанов кавказской кухни — один из самых значительных клиентов компании. Всегда бодрого, очень живого, веселого шестидесятисемилетнего армянина ценили за незаурядные деловые качества и верность данному слову — большую редкость в отечественном бизнесе. Дружелюбие и надежность исходили от этого крупного кареглазого мужчины с роскошной серебряной шевелюрой. По слухам, у него было больное сердце… Наверное, действительно инфаркт? Смерть такого человека ставит множество трудных вопросов, не говоря уже о трагедии для его близких. Пылдмаа привык рассуждать по-деловому и сразу схватывать суть проблемы. Кто займет его место? Как преемник будет дальше вести дела? Сможет ли сохранить прежние дружески-деловые отношения с компанией?

А сегодня текущая работа прекратилась вовсе. Над «Океанимпэксом» будто повисла свинцовая грозовая туча. С утра в офис ворвались люди в пятнистой форме и в штатском. Как в фильмах про захват или освобождение заложников. Только это происходило не в кино, а в реальной жизни. Если явиться вот так, неожиданно, напугать людей и шокировать до бледности, тогда сами во всем признаются. И какие-нибудь бумаги можно забрать, кто там будет потом разбираться. Это называется — психологическое давление. По кабинетам деловито сновали милиционеры, задавали вопросы. Бесконечное число раз прозвучало слово «убийство». Оказывается, Карапетяна отравили, так они считают. Бред!.. Спасибо хоть, что не били резиновыми палками по почкам, не кричали «На пол! Лежать, не двигаться!» Ближе к обеду они наконец ушли, но секретарша с вытянутым лицом сообщила невероятное: они увезли с собой Сирика. Почему? При чем здесь менеджер? Ну, наверное, так надо…