Обвал - [2]

А главное, Вульф, начальник базы Зигбан, вряд ли поторопился бы выделить ему водителя. Ведь в кругу друзей он называл его, Альберти, исследования «старческими причудами перетруженного ума».

Не хотелось сейчас вспоминать о мелочных придирках Вульфа. Этот малоснмпатпчный человек был слишком тесно связан с компанией «Дженерал Хонкинс». Альберти нажал кнопки и передвинул

В тот же миг его ослепила ярчайшая вспышка. «Вероятно, обычная магнитная буря». Но уж слишком велика длина волн. Да и вокруг вездехода не заметно никаких изменений. Перед его «носом» расстилалась обычная лава и клубилась пыль. Изрезанная трещинами и усеянная камнями неприветливая равнина застыла в неподвижности. Альберти было подумал, что вспышка вызвана упавшим неподалеку метеоритом, однако он не ощутил толчков почвы.

Какая-то доля секунды — и вдруг вездеход встал на дыбы, отклонился влево и совершил оборот вокруг собственной оси. Альберти выключил двигатели. Вездеход как бы распался надвое, опрокинулся на бок, не сильно ударился о земляную гряду и непостижимым

Клубы пыли осветились и стали медленно оседать на обшивку вездехода. Альберти осторожно открыл глаза и огляделся. Он остался жив и невредим и теперь мысленно пытался восстановить картину происшедшей катастрофы. Похоже, что кабина не пострадала, экраны поблескивают в свете электрического фонаря.

Альберти ругнулся про себя и подождал, пока сердце немного успокоится. Ему не было страшно, скорее он испытывал чувство изумления и растерянности. Неожиданная авария усилила его смятение перед лицом рока, но она же заставила лихорадочно искать выход из почти безнадежного положения.

По натуре Альбертн не был героем, и не раз признавался в этом публично. «Я самый обычный человек, ученый, который в поисках истины нередко рисковал жизнью. Но, поверьте мне, не по своей доброй воле». Так говорил он, полушутя, полусерьезно, лет восемь назад в огромном конференц-зале Сиднейского университета, и сейчас этн слова всплыли перед ним наредкость отчетливо.

Только теперь он признался самому себе, что страшится одиночества в темных глубинах этой проклятой, коварной планеты. Первым его побуждением было позвать на помощь коллег, даже если это и недруги. Вот, Вульф, скажем, скорее делец, чем ученый. Но и он работает почти в полном одиночестве па своей базе, в девяноста миллионах километров от Земли, от дома, от близких и друзей.

Альберти попытался наладить связь, по радиотелефон был разбит вдребезги. Сняв предохранительную пластину, он пересчитал, сколько транзисторов вышло из строя. Почти все. Он почувствовал, как к горлу подступила тошнота, слегка закружилась голова. Страх и отчаянье дали себя знать. Когда прошел приступ слабости, Альберти внимательно осмотрел пульт управления. Все лампочки погасли. Ток был включен, по, очевидно, короткое замыкание вывело из строя пускатель. Он подумал, что повреждения, очевидно, не так уж серьезны, и немного успокоился, пальцы перестали дрожать. Да, но ведь электронная вычислительная машина «Фрапиак» не может ждать ни одного дня… Полученные ею результаты необходимо срочно расшифровать и проанализировать. И Альберти со злостью выругался.

Дирекция компании относилась к его работам, как к «капризам чудака», и ему еле-еле удалось заполучить «Франпак» во временное пользование после запутаннейшей переписки и различных бюрократических формальностей. И вот теперь эта авария. А для него так важно опублшювать результаты своих исследований! Конечно, если его гипотеза подтвердится… Но Альберти не допускал и мысли об обратном. Слишком много сил потрачено на поиски, ставшие буквально целью его жизни. С юношеских лет он ночами просиживал за маленьким столом, сравнивал, подсчитывал, набрасывал примерные схемы. И никому не рассказывал о своих мыслях и догадках. Даже отцу-радиотехнику, — тот наверняка ничего бы не понял в его методе моделирования.

Через каких-нибудь полчаса эта гипотеза обретет плоть и кровь, получит экспериментальное подтверждение. Его личные умозаключения будут подкреплены точнейшими статистико-математическими расчетами. Ради этой поистине грандиозной цели не жалко и всей жизни. Как только удастся точно выяснить химическую структуру зародыша жизни, универсальной молекулы, открытой профессором Фрэнсисом Криком, восторжествует его теория о едином происхождении жизни во Вселенной.

Дальнейшее бездействие губительно, надо немедля что-нибудь предпринять. Альберти снял предохранительный пояс и шлем и осторожно вылез из кресла. Жара в кабине становилась угрожающей. Скинув куртку и рубашку, он проверил температуру снаружи и степень радиоактивности; стрелка стояла у красной черты.

Если он будет ждать спасателей, то погибнет от психической асфиксии — одной из самых распространенных болезней космонавтов, очутившихся из-за аварии «замурованными» в своих кабинах, шлюпках или отсеках.

То и дело спотыкаясь, он с трудом добрался до металлической стенки и нащупал рукой нишу с вмонтированным в нее пускателем. Ему удалось закрепить электрический фонарь, и теперь у него освободились обе руки. В кабину проникали мельчайшие, въедливые пылинки. Пыль Меркурия была коварной и беспощадной.