Обскура - [2]

Она даже не сразу поняла, что именно увидела. Затем ее подбородок задрожал, и, боясь упасть в обморок, она с воплем ужаса пулей пролетела гостиную и вестибюль и выскочила наружу.

Люси сбежала по ступенькам террасы и устремилась к фонтану. Опершись ладонями о край каменной чаши, заросшей мхом, она погрузила лицо в воду, словно хотела смыть ужасное видение. Но эти огромные глаза, устремленные прямо на нее… она никогда не видела такого взгляда раньше. Словно сам Ад глядел на нее из этих глаз…

Чьи-то руки обхватили Люси сзади, и она резко вздрогнула. Но это оказалась ее мать, до безумия напуганная, как и сама Люси. Тесно обнявшись, обе женщины без слов пытались друг друга подбодрить, как вдруг Люси снова вздрогнула.

— Реми! — вскричала она.

Дрожа как лист, она вошла в вестибюль и, боязливо поглядывая на распахнутые двойные двери гостиной, приблизилась к колыбельке. Младенец заходился в плаче, его крошечное личико побагровело. Собственный ужас помешал Люси услышать крик сына раньше. Ребенок тоже, должно быть, почувствовал, что происходит что-то не то, сказала она себе, подхватывая его на руки, чтобы как можно быстрее вынести из дома. Если только Реми не проголодался, ведь она не давала ему грудь с самого утра.

Глава 2

Отблески пламени дрожали на стенах. Равнодушный к этому зрелищу, Жан Корбель смотрел в окно на струи дождя, хлещущие по мостовой и разбивающиеся о гладкие плиты сотнями крошечных серебряных капелек, похожих на ртуть. Hydrargyrum, жидкое серебро. Откуда вдруг такое сравнение? Может быть, из-за немалой дозы этого вещества, которую ему пришлось выписать одной из своих пациенток, приходивших сегодня утром?

Однако никакое лечение уже не могло остановить разъедающей язвы, от которой у пациентки начинал проваливаться нос; еще несколько недель — и носовая перегородка сгниет окончательно, оставив посреди лица зияющую дыру. И это не считая того невосполнимого ущерба, который нанесет болезнь мозгу, печени и женским органам. Еще одна несчастная жертва сифилиса, против которого медицина бессильна. Почти за четыре сотни лет лекарства от него так и не нашли… Первые случаи, зафиксированные медиками, датируются 1495 годом — когда армия Карла V возвращалась из Неаполя после битвы при Форну. Отсюда и название «неаполитанская болезнь». Зараза, которую конкистадоры Колумба привезли из Америки в сундуках вместе со столь вожделенным золотом — еще одной отравой…

Жана охватила дрожь, от которой не спасал огонь в камине. К чему все эти книжные знания, если больной женщине, у которой по прошествии нескольких недель уже не будет человеческого лица, он не может предложить ничего, кроме горсти пилюль Седилло? Все равно что мертвому припарки… Не потому он решил изучать медицину, что ему нравилось сидеть в библиотеках. Он надеялся, что профессия позволит ему приносить какую-то реальную пользу — но совсем не ожидал, что будет ощущать полную беспомощность, оказавшись лицом к лицу с проклятой болезнью.

Он отвернулся от окна. Огонь угасал. Жан подошел к камину, подтолкнул ногой два недогоревших полена вглубь очага. Взметнувшиеся языки пламени озарили красноватым неверным светом медицинские трактаты, выстроившиеся на книжных полках. Он прочитывал эти тома с такой же жадностью, с какой другие глотали публиковавшиеся в журналах романы с продолжением.

Вот как, например, Сибилла, которая не пропускала ни одного номера «Жиль Блаза», где печатался новый роман Эмиля Золя «Жерминаль». Она ему все уши прожужжала этой историей восстания рабочих на каменноугольной шахте на севере Франции, основанной на реальных событиях, разыгравшихся в прошлом году в Анзене. Верный себе, Жан внимательно вчитывался лишь в те отрывки, где речь шла о профессиональных заболеваниях шахтеров, — это позволяло ему лишний раз перепроверять сведения из медицинских энциклопедий.

Бокал с вином оставил отпечаток на обложке «Фотографического обзора парижских клиник» — размытый бледно-красный круг. Не стоит даже пытаться его стереть… Жан плеснул себе еще немного вина, прежде чем отправиться к Сибилле.

После четырех лет совместной жизни его все еще очаровывала ее естественная, непосредственная натура. Сибилла же до сих пор любила подшутить над его «профессорской» манерой изъясняться. Однако его научный стиль ей не докучал, и общение с ним не приводило к постоянным насмешкам с ее стороны. Да, он и в самом деле, гордясь своим медицинским дипломом, какое-то время считал лучшим средством в борьбе с болезнью свои познания — но, очевидно, он их переоценивал. Хотя, с другой стороны, каким еще оружием он располагал?

Он поднес бокал к губам. Хорошо бы заняться любовью сегодня вечером… Разбудить Сибиллу? Это рискованно… В таких случаях она, большая любительница поспать, отбивалась руками и ногами, и ему ничего не оставалось, как повернуться на другой бок в ожидании лучших времен.

Анж надеялся, что скоро распогодится, но дождь шел безостановочно последние два часа и явно не собирался утихать. Поэтому приходилось все время смотреть под ноги, чтобы не растянуться на мостовой. В этом потопе уличные фонари освещали лишь сами себя, и, несмотря на все старания, он промочил ноги по щиколотку в бесчисленных лужах, попадавшихся на пути. К счастью, он знал этот квартал как свои пять пальцев — хотя раньше никогда не ходил здесь в такой темноте. И вот он со всех ног спешит в полицейский участок, рискуя сломать шею! Надо же!..