Обсидиановый храм - [66]

Пока он пересекал мраморный пол зала, в комнате из темного прохода в дальней стене буквально материализовался мужчина. Он был одет в темно-серый костюм, а в руке держал дорогой чемодан. Как только д’Агоста как следует разглядел его – высокий, стройный, рыжеватые волосы, аккуратно подстриженная бородка «Ван Дайк»[122] – он невольно застыл от потрясения и недоумения.

Лейтенант узнал этого человека. Узнал его, не только потому что видел фотографии и фотороботы, которые ему показывал Пендергаст, но еще и из-за явного сходства с его братом.

«Не может быть», – думал он, – «это же невозможно!»

Мужчина, очевидно, тоже узнал его, потому что на его лице застыло удивленное выражение, которое он весьма быстро скрыл.

– Ах, лейтенант, – тихо проговорил он, и в голосе его просквозил неприятный холодок.

Д’Агоста хорошо помнил этот голос: это был тот самый голос, который он слышал почти четыре года назад во время напряженного противостояния, когда тот доносился из полумрака «Железных часов» железнодорожного поворотного круга, расположенного под улицами Мидтауна Манхэттена.

Диоген Пендергаст.

Воспоминания пронеслись в голове д’Агосты за один единственный беспокойный удар сердца. Затем мужчина начал приближаться. Тяжелый чемодан явно замедлял его, и, чтобы ускориться, он отшвырнул его прочь, но д’Агоста опередил Диогена: всего за мгновение он успел вытащить пистолет, навести его на противника и принять боевую стойку.

– Руки вверх! – скомандовал он.

Диоген медленно извлек руку, которая находилась под лацканом его пиджака, затем поднял обе руки вверх и отступил назад, под лучи солнечного света, которые пересекли его лицо, осветив щеку, покрытую шрамами и глаза: один голубой, другой ореховый.

Теперь в темноте за Диогеном возникло движение, и в поле зрения лейтенанта появилась Констанс Грин. Она резко остановилась, и д’Агоста кивнул ей:

– Подойдите ко мне, Констанс.

Пару секунд Констанс не двигалась. Затем с абсолютным спокойствием она прошла мимо Диогена, все еще стоявшего с поднятыми руками, пересекла комнату и зашла за спину д’Агосты.

– Вот, что произойдет дальше, – сказал лейтенант, все еще держа Диогена на мушке. – Сейчас я вызову подкрепление. А мы просто подождем его прибытия – все мы трое. Если ты только шевельнешь пальцем… если хоть немного сдвинешься с места заговоришь или едва заметно дернешься, я пущу тебе пулю в лоб и…

Внезапно у основания черепа д’Агосты произошел ослепительный взрыв. Блестящий белый свет поглотил его зрение, а затем, когда он рухнул на пол, его сознание накрыла чернота.

* * *

Пару мгновений Диоген заворожено смотрел на раскинувшуюся перед ним сцену, а затем перевел взгляд на Констанс, одетую в элегантное платье оранжевого цвета и винтажную, но стильную шляпку с прикрепленной к ней небольшой вуалью, которая была опущена. Сумочка все еще была перекинута через ее плечо. Когда он взглянул на нее и на то, что она сделала, чтобы защитить его, то почувствовал необычайный всплеск эмоций. Он опустил руки, восстанавливая самообладание.

– Она принадлежала династии Мин, – заметил он.

Констанс подошла ближе, неотрывно глядя на д’Агосту. Ваза, которую она только что разбила, превратилась в осколки, сейчас лежащие россыпью вокруг неподвижного тела лейтенанта.

– Мне никогда не нравился этот человек, – пробормотала она.

Когда Диоген потянулся к пиджаку, она быстро заговорила.

– Он не угрожает нам. И не должно быть никаких жертв – ты же обещал, помнишь?

– Ну, конечно же, моя дорогая, я просто хотел достать свой носовой платок, – он улыбнулся, вытащил его и промокнул немного вспотевший лоб над светлыми бровями, прежде чем снова убрать его. – Позволь мне забрать чемодан, и мы тронемся в путь.

Он развернулся и растворился в темном интерьере особняка.

35

Суматоха в больничной палате вырвала д’Агосту из лекарственного оцепенения. Его сознание опутывала густая дымка замешательства. В ушах стоял слабый, но устойчивый звон, а в задней части черепа ощущалась ноющая боль. Очертания комнаты расплывались, словно он находился под водой.

Лейтенант попытался прочистить голову, встряхнув ее, и понял, что это была большая ошибка. Со стоном закрыв глаза, он осторожно откинулся на подушку.

Рядом раздавались голоса: голоса, которые он узнал. Он снова открыл глаза, пытаясь пробиться сквозь замешательство и болеутоляющие. Большие часы на стене показывали пять часов.

«Господи, неужели я был в отключке весь день?» – подумал он.

Рядом с его кроватью в кресле сидела Лора Хейворд. В глазах ее застыл взгляд, который он расшифровал, как защитный, враждебный взгляд львицы, охраняющей своего раненого самца.

– Винни! – позвала она, приподнимаясь.

– Мммм, – он попытался заговорить, но его язык не слушался.

– Винсент, мой друг.

У изножья кровати раздался еще один голос и – на этот раз, держа голову неподвижно – д’Агоста повернул в его сторону только глаза. Там, буквально на расстоянии вытянутой руки от него сидел специальный агент Пендергаст. Д’Агоста несколько раз моргнул, совершенно потрясенный его изможденным внешним видом: под глазами агента темнели круги, кожа, проступающая сквозь грязь, была еще бледнее, чем обычно, а свежие царапины и синяки покрывали практически все его лицо. Он был одет в ветровку ФБР, слишком большую для его исхудалого тела.