Общество потребления: мифы и реальность - [55]
Грабеж продолжается в самом магазине:
«Защита потребителя не входит в задачи супермаркета. Фактически, чем меньше он его защищает, тем выгоднее. Ведь тот, кто выпустил конкретный продовольственный товар, накинул к его стоимости расходы на рекламу, и теперь черед розничного торговца делать свою наценку. И она тем выше, чем выше предыдущие наценки. Размер наценки для супермаркета вырос с годами с 12,5 процента до 20 процентов и более… Супермаркеты не только не высказывают ни малейшей склонности встать на защиту потребителя, но, наоборот, уже многие годы отличаются тем, что обирают покупателей, каждый день придумывая для этого все новые и новые хитроумные способы…»
И наконец, остановимся немного подробнее на судьбе одного из символов американского образа жизни — сосисках.
«У сосиски долгая история, и чем дольше она с нами живет, тем меньше она на себя похожа. Впервые она появилась в Соединенных Штатах на Всемирной выставке в Чикаго в 1893 году. Она быстро стала популярной. Хотя нет анализа ее содержания в то время, очевидно, что по содержанию и вкусу она соответствовала тем нескольким центам, которые она тогда стоила…
К началу второй мировой войны сосиска стала одним из символов Америки. Американские солдаты за рубежом видели ее в своих сновидениях вместе с яблочным пирогом и с мамой. В 1945 году сосиска содержала 14 процентов жира и 15 процентов белков.
И тут она покатилась вниз. Доля белков уменьшалась, зато цена и доля жиров росли. Промышленности помог технический «прогресс», новый способ позволял придавать сосисочному фаршу единую консистенцию даже при наличии излишков жира и воды. К 1969 году белков осталось 11 процентов, жиров стало 33 процента… Перечень ингредиентов зазвучал как рецептура варева ведьм из «Макбета».
Сегодня американская сосиска, яма спасения для отходов мясной промышленности, может законно содержать в себе говядину, баранину, свинину, козлятину, включая такие органы животных, как пищевод, диафрагма, сердце с соответствующими соседними жиром, костями, кожей, жилами, нервами и кровеносными сосудами. Она может также содержать до 15 процентов куриного мяса. Обычно используется мясо списываемых кур-несушек, которое невысоко ценится. Она может также содержать до 2 процентов кукурузного сиропа, до 3,5 процента соли и специй и 3,5 процента «добавок», включая соевые бобы, молочные продукты и злаки.
В эту смесь можно добавить до 10 процентов воды, с тем, чтобы общий объем воды составлял не более 50 процентов от веса всей продукции».
Далее Роббинс весьма неаппетитно пишет о добавляемых ради «косметики» химикалиях, которые специалисты считают потенциально опасными, об обнаруживаемых в сосисках остатках насекомых, «что само по себе не страшно», и грызунов, что уже похуже.
«По сравнению со всем этим, — пишет автор в заключение, — американцы вряд ли отшатнутся от варева, готовившегося ведьмами в «Макбете» [157].
Сосиски — символ американского общества потребления, столь же ненастоящего, с таким же несоответствием привлекательного внешнего вида и внутреннего содержания. И ведь сосиску любят. Ее обожают. Только чудаки едут в Нью-Йорк в магазины немецких деликатесов на 86-й улице, чтобы, заплатив гораздо дороже, полакомиться импортными, но по старинке добротными сосисками. Американцу, выросшему на своих «горячих собаках», как здесь называют сосиски, эти другие обычно даже и не нравятся.
Когда снижение качества выгодно и потребителя можно к нему приучить, тогда монополии не раздумывая идут на снижение качества, поскольку при сохраняющейся цене этот шаг увеличивает прибыль. Как отмечал еще покойный американский социолог Райт Миллс, «люди, сформировавшиеся и выросшие в мире корпораций, не выработали в себе действенных моральных преград, которые ограничивали бы их корыстные устремления» [158].
У бизнеса могут быть хватка, расчет, даже смелость, но ему противопоказаны жалость, совесть, абстрактная забота о ближнем.
В заключение — о военном бизнесе, олицетворении своекорыстия. Вот уж где ради прибыли бизнесмены готовы земной шар спалить. Слово писателю Гору Видалу:
«В течение жизни более чем одного поколения более трети национального федерального дохода расходовалось на то, чтобы конгрессмены, дающие генералам требуемые ими деньги, были затем переизбраны с помощью денег, которые им дадут корпорации, получившие в свою очередь федеральные деньги от генералов, которые по выходе в отставку пойдут работать на те же самые корпорации» [159].
Или вот рассуждения на эту тему бывшего дипломата, профессора Принстонского университета Джорджа Кеннана:
«Наша практика, ставшая привычкой, разрешать Пентагону ежегодно тратить более сотни миллиардов долларов на мнимые потребности национальной обороны, превратилась в нечто большее, чем отличительная черта оборонной политики, а именно в национально-экономическую наркоманию, от которой нам уже не избавиться легко и быстро. Потребуется по меньшей мере несколько лет, даже если вдруг исчезнет ссылка на внешнюю причину, даже если Советский Союз завтра исчезнет и окажется, со всеми своими армиями и ракетами, на дне океана»
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Микроистория ставит задачей истолковать поведение человека в обстоятельствах, диктуемых властью. Ее цель — увидеть в нем актора, способного повлиять на ход событий и осознающего свою причастность к ним. Тем самым это направление исторической науки противостоит интеллектуальной традиции, в которой индивид понимается как часть некоей «народной массы», как пассивный объект, а не субъект исторического процесса. Альманах «Казус», основанный в 1996 году блистательным историком-медиевистом Юрием Львовичем Бессмертным и вызвавший огромный интерес в научном сообществе, был первой и долгое время оставался единственной площадкой для развития микроистории в России.
Вопреки сложившимся представлениям, гласность и свободная полемика в отечественной истории последних двух столетий встречаются чаще, чем публичная немота, репрессии или пропаганда. Более того, гласность и публичность не раз становились триггерами серьезных реформ сверху. В то же время оптимистические ожидания от расширения сферы открытой общественной дискуссии чаще всего не оправдывались. Справедлив ли в таком случае вывод, что ставка на гласность в России обречена на поражение? Задача авторов книги – с опорой на теорию публичной сферы и публичности (Хабермас, Арендт, Фрейзер, Хархордин, Юрчак и др.) показать, как часто и по-разному в течение 200 лет в России сочетались гласность, глухота к политической речи и репрессии.
Книга, которую вы держите в руках, – о женщинах, которых эксплуатировали, подавляли, недооценивали – обо всех женщинах. Эта книга – о реальности, когда ты – женщина, и тебе приходится жить в мире, созданном для мужчин. О борьбе женщин за свои права, возможности и за реальность, где у женщин столько же прав, сколько у мужчин. Книга «Феминизм: наглядно. Большая книга о женской революции» раскрывает феминистскую идеологию и историю, проблемы, с которыми сталкиваются женщины, и закрывает все вопросы, сомнения и противоречия, связанные с феминизмом.
На протяжении всего XX века в России происходили яркие и трагичные события. В их ряду великие стройки коммунизма, которые преобразили облик нашей страны, сделали ее одним из мировых лидеров в военном и технологическом отношении. Одним из таких амбициозных проектов стало строительство Трансарктической железной дороги. Задуманная при Александре III и воплощенная Иосифом Сталиным, эта магистраль должна была стать ключом к трем океанам — Атлантическому, Ледовитому и Тихому. Ее еще называли «сталинской», а иногда — «дорогой смерти».
Сегодняшняя новостная повестка в России часто содержит в себе судебно-правовые темы. Но и без этого многим прекрасно известна особая роль суда присяжных: об этом напоминает и литературная классика («Воскресение» Толстого), и кинематограф («12 разгневанных мужчин», «JFK», «Тело как улика»). В своём тексте Боб Блэк показывает, что присяжные имеют возможность выступить против писанного закона – надо только знать как.
Что же такое жизнь? Кто же такой «Дед с сигарой»? Сколько же граней имеет то или иное? Зачем нужен человек, и какие же ошибки ему нужно совершить, чтобы познать всё наземное? Сколько человеку нужно думать и задумываться, чтобы превратиться в стихию и материю? И самое главное: Зачем всё это нужно?