Общество народной демократии. О свободе и демократии для русских - [6]

А почему? Да по той простой причине, что за спиной каждого из них стоит община. А за спиной половозрелого россиянина не стоит ничего. Ну, как же такого не выкинуть с рынка? Обязательно даже нужно его выкинуть!

Община оказалась удивительно живучим инструментом выживания и экспансии. Разумеется, на уровень крупного бизнеса она не лезет, ибо там царство еще более совершенной машины выживания — бизнес-корпорации. Которая, ощетинившись силовыми структурами и юридическими службами, являет собой линкор в океане современного бизнеса. Но все, что ниже, находится во власти общин. И если Вы, уважаемый читатель, до сих пор являетесь единоличным владельцем своего бизнеса, то это не Ваша заслуга, а их недоработка.

В США, этом светоче индивидуальной свободы и частной инициативы, еще в XIX веке джентльмены при знакомстве первым делом интересовались даже не профессией или родом деятельности, а к какому церковному приходу принадлежит собеседник. И, если вдруг такого прихода не обнаруживалось, это был сигнал, что с человеком никаких дел лучше не иметь. За человека некому поручиться. А Макс Вебер сделал себе мировое имя, в том числе, и на описании того, как именно протестантские общины осваивали североамериканский континент. Общины, друзья мои, общины! Сказки про одиноких ковбоев Голливуд придумал значительно позже.

Разумеется, родовая община, под прикрытием которой действуют в России небритые парни с Кавказа — это некоторый архаизм. Так ведь на ней, на родовой общине, свет клином и не сошелся. Разновидностей общин существует множество. Родовая, соседская, религиозная общины… Среди них есть и вполне современные виды коллективов выживания. Скажем, профессиональная корпорация (не путать с бизнес-корпорацией).

Однажды моего родственника-мотоциклиста сбил гаишник (я уж буду называть их по старому, как привык), находясь за рулем частного автомобиля. Сбил тяжело, на много месяцев лечения и на вполне ощутимый срок. После приезда гаишной бригады тут же оказалось, что гаишник сидел справа, а за рулем был какой-то гастарбайтер, который этим же вечером «покинул страну». Машина же и вообще принадлежит жене и не может быть объектом наложения каких-либо взысканий. Адвокату потерпевшего в частном порядке было объяснено, чтобы он расслабился, ибо ГАИ «своих не сдает».

Это пример действия профессиональной общины, в данном случае — гаишной корпорации. Круговая порука, взаимопомощь, совместное решение проблем каждого из членов корпорации. Хотим мы того или не хотим, но сбиться в банду — это древнейший и наиболее естественный социальный рефлекс человечества в сложной ситуации. А когда они, эти ситуации, бывали простыми?

Нужно отдать себе отчет в простой вещи: на протяжении 99,999…% процентов истории человечества субъектом социального действия был не индивид, а те или иные общности, группы, коллективы выживания — то, что мы называем одним общим именем «община». Социальная же эффективность одиночки — свободного, независимого и креативного индивида — это такой немыслимый выверт истории, который на секунду (по историческим меркам) случился, и вот уже подходит к концу.

Одиночка всегда был и вот уже прямо на глазах вновь становится законной добычей любой организованной группы. Половозрелые россияне также, буквально на наших глазах, сбиваются в стаи. Разумеется, легче всего это сделать всяким силовикам — гаишникам, прокурорам, ментам, таможенникам и прочей публике. Сама военизированная структура их службы делает такое объединение предельно простым и естественным.

Ну, а нормальным российским гражданам что делать? Тому же частному предпринимателю, который и креативный, и мобильный, и гибкий, но чеченам или азерам, с их общиной за спиной, проигрывает? Простейший вариант — платить за крышу силовикам. Ну да, вариант. Феодализм, вассальная зависимость. Второй вариант — самим сбиться в стаю и напружиниться. Сложнее, многодельнее — да. Но как-то это выглядит все же более достойным, что ли…

Именно поэтому вариант жизненного уклада, где всякий гражданин входит в некую территориальную соседскую общину, а община на уровне расщепления налогов получает средства для силовой (Нац. Гвардия, свои участковые в микрорайоне) и правовой (свой судья, адвокатская контора на подряде) защиты своих членов — такой вариант жизни представляется весьма любопытным. Во всяком случае, для тех, кто точно не прокурор, не гаишник, не мент, не таможенник… А уж как эту общину поименовать в правовых документах — ТСЖ, ТОС, Местный Совет или как-то еще — это, согласитесь, дело десятое.

Ну, что же, с теми читателями, кто согласен, что в коллективе выживать веселее, нежели в одиночку, идем далее. Посмотрим, как может выглядеть этот первичный территориальный коллектив выживания. Какими функциями он может и должен обладать? Какими средствами для этого он может и должен распоряжаться?

Заметим в скобках, что я пока даже не заикаюсь о том, как добиться такого революционного изменения жизненного уклада. Эти рассуждения отнесем в самый конец статьи. Пока же нужно разобраться — к чему хотим прийти? К чему стремиться? Как выглядит тот жизненный уклад, который хотелось бы иметь в результате наших совместных усилий? Вот об этом и помечтаем в следующем параграфе.