Общественное порицание - [5]

Фон Борман огляделся и проворчал:

— Не приходило ли вам в голову, что мы — восемь человек — единственные люди во всем мире, кто знает о существовании Контракта?

Он коснулся своей груди.

— В Германии даже кайзер не знает, что я владею — от имени Контракта, разумеется, — чуть ли не двумя третями всего богатства рейха. Ну, если не владею, то контролирую…

Марат сказал:

— А вам приходило в голову, что достаточно нашему мсье Смиту потребовать свои денежки, и мы останемся без единого су в кармане.

Смит-Уинстон издал горький смешок.

— Если вы намереваетесь что-нибудь предпринять против этого, то лучше оставьте свои попытки. Почти полсотни лет лучшие умы человечества занимались юридическим укреплением Контракта. Чтобы противостоять попыткам нарушить его, начинались войны. Разумеется, не в открытую. Те, кто в них погибал, умирали за религию, за национальную судьбу, честь нации… Но ни одна из попыток не удалась. Контракт выстоял.

Пидмонт сказал:

— Обсудим его предстоящее появление в 1960. Почему вы думаете, что он раскроет свои намерения, если, конечно, справедливо это ваше фантастическое допущение, что он путешествует во времени?

— Тут все сходится, старина, — ответил ему Смит-Уинстон. — Со времени Гольдини он объявляется в одежде, не слишком отличающейся от нашей. Он разговаривает по-английски с американским акцентом. Монеты, которые он вручил Гольдини, — американские, с двойным орлом, отчеканенные в нашем веке. Примите все это к сведению. Наш мистер Смит пожелал сколотить огромный капитал. Он это сделал, и я верю, что в 1960-м мы узнаем, на что же он хочет его употребить.

Он вздохнул и затянулся сигарой.

— Боюсь, я этого не увижу. Пятьдесят лет — долгий срок.

Они оставили эту тему и перешли к другой, не менее для них интересной. Фон Борман проворчал:

— Я утверждаю, что если мы хотим, чтобы Контракт развивался и дальше, то Германии нужно больше места под солнцем. Я намерен построить железную дорогу Берлин — Багдад и немного подоить Восток со всеми его сокровищами.

Марат и Смит-Уинстон восприняли его слова без энтузиазма.

— Я заверяю вас, мсье, — сказал Марат, — что мы со своей стороны сделаем все, чтобы не дать вам осуществить эти планы. Для Контракта лучше всего поддерживать статус кво; германская экспансия им не предусмотрена. Если вы будете настаивать на своем, то это развяжет войну, и припомните пророчества мистера Смита. В случае войны мы должны отказаться от поддержки Германии и по некоторым причинам, России, и финансировать союзников. Мы предупредили вас, Борман.

— На этот раз мистер Смит ошибся, — пробурчал Борман, — как он говорил, в первую очередь следует вкладывать капиталы в нефть. А как Германия может получать нефть без доступа к Востоку? Мои планы должны осуществляться, и это будет соответствовать духу Контракта.

Молчаливый до сих пор Хидека Митсуки пробормотал:

— Интересно, предполагал ли мистер Смит, вкладывая свои монеты, что настанет день, когда различные ветви Контракта будут планировать и вести интернациональные конфликты во имя самого Контракта?

Их было шестеро, сидящих вокруг круглого стола в комнате Эмпайр Стейт билдинга, к моменту его появления. Никто из них не был при его последнем визите, и один только Уоррен Пидмонт встречался и беседовал с теми, кто в действительности видел мистера Смита. Теперь восьмидесятилетний Пидмонт держал в руке выцветшую фотографию и сравнивал изображение с оригиналом.

— Да, — пробормотал он, — они были правы.

Мистер Смит протянул им тяжелый сверток с документами.

— Не желаете ли проверить эти бумаги?

Пидмонт оглянулся на своих компаньонов. Рядом с ним сидели: Джон Смит-Уинстон второй, из Англии, Рами Марду из Индии, Вернер Фосс-Рихтер из ФРГ, Мито Фисуки из Японии, Хуан Сантос, представляющий Испанию, Францию и Италию.

Пидмонт сказал:

— У нас есть фотография, сделанная в 1900 году, сэр. Я думаю, дальнейшие проверки излишни. Я могу, однако, добавить, что последние десять лет мы неоднократно обращались к разным знаменитым ученым с вопросом — возможны ли путешествия во времени?

Мистер Смит сказал:

— Ясно. Иными словами, вы транжирили мои денежки, исследуя меня самого.

В голосе Пидмонта не чувствовалось раскаянья:

— Мы преданно защищали Контракт, и многие потратили на это всю свою сознательную жизнь. Я не отрицаю, что мы получаем самую высокую зарплату в мире; тем не менее для нас это всего лишь работа. Часть этой работы заключается в защите Контракта и ваших интересов от тех, кто пытается жульническим образом завладеть капиталом. Каждый год мы тратим миллионы на исследования.

— Конечно, конечно, вы правы. И что же вы выяснили насчет возможности путешествия во времени?

— Ответ неизбежно был одним и тем же — это нереально. Только один физик предположил, что он усматривает некую слабую вероятность этого.

— A-а, и кто же он такой?

— Профессор Алан Шири, работающий в одном из калифорнийских университетов. Мы, естественно, проявили максимальную осторожность и не вели дело прямо в лоб. Сначала он ответил, что никогда не задумывался над этой проблемой, но был явно ею заинтересован. Под конец, однако, он выразил мнение, что если это и возможно, то единственно реальное решение потребует таких затрат энергии, что их необходимое количество и вообразить трудно.