Общества. Обмен. Личность. Труды по социальной антропологии - [116]
Напротив, там, где закон должен был заставить совершать некие действия, особенно в административной, управленческой областях, он оказался бессильным. Рабочие комитеты, национальные тресты, советская администрация на всех уровнях и, в частности, на уровне городов; потребительские коммуны; Экономический Комитет Народных Комиссаров* — все эти различные экономические учреждения Советов не смогли справиться со своими функциями. Трудовые талоны, потребительские талоны, бумажные рубли, последовательно запускавшиеся в обращение, все эти средства последовательно обесценивались, пока наконец «червонец»*, обеспеченная золотом валюта, энергично защищенная Советами, не избежала в конце концов этого доведения до абсурда. Пустыми оказались обещания в области образования, искусства, здравоохранения, производства продовольствия, машин и технического оснащения. Невозможно перечислить все, что должны были сделать, задумывали, думали, что делают, или верили, что сделали, Советы или коммунисты, что они время от времени пытались сделать и что они не завершили. Число их разнообразных и неудачных попыток приводит в ужас.
Допустим, что во всем этом безграничном бессилии есть что-то специфически российское, поскольку наши друзья не обладают достаточным организаторским и исполнительским талантом. Но следует констатировать, что, хотя большинство поставленных целей в целом и в отдельности достойны всяческого уважения и отчасти, по крайней мере на наш взгляд, вполне достижимы, законы, посредством которых народные комиссары стремились их достичь, оказались неприменимыми или непримененными. Эти законы натолкнулись на неспособность одних и на нежелание других. Что может быть лучше рабочего контроля? Но нужно еще, чтобы коллектив рабочих умел осуществлять его. Что может быть проще и рациональнее, чем коммуны потребителей, нечто вроде принудительного потребительского кооператива? Но ею еще нужно управлять, ее нужно снабжать; необходимы также подходящий персонал и надежные клиенты, которые, обязавшись в ней участвовать, вероятно, не будут запасаться в ней всем. Есть ли что-нибудь более демократическое и справедливое, чем целостное образование, даваемое каждому ребенку сообразно его достоинствам? Но где были преподаватели, школьные учителя и соответствующие учреждения и каковы были программы? И даже кто были эти дети? Их набирали главным образом в городах и в среде лжепролетариата - коммунистической партии; в конечном счете не было сделано почти ничего.
Коммунисты, будучи наивными социологами, думали, что приказ свыше, Закон, могут творить, как Слово Божье, из ничего, ех тИИо. Одержимые революционными мечтаниями, они задумали переделать человеческое общество, копируя Учредительное собрание и Конвент во Франции. Они серьезно ошиблись. Французские революционеры почти не выходили за пределы возможного и были готовы к выполнению своей задачи: Потье воспитал их в правовом отношении; Кондорсе приобщил их к педагогике; Карно, Монж* направляли их в области промышленности, искусств и ремесел. Они строили общество не на пустом месте и не из чего попало; у них были для этого материальный капитал и моральная сила; у них был весь необходимый состав руководителей, и они опирались на воодушевление народа, патриотичного, обладающего здравым смыслом, уже достаточно богатого, просвещенного и приобщенного к культуре.
У коммунистов не было ни требуемых капиталов, ни нравственности, ни умений. Вот почему, несмотря на их насилие, твердость, энергию и удаль, несмотря на их политическую власть, они потерпели поражение.
Необходимо вновь и вновь повторять, что закон не творит, он санкционирует. Декрет может предписывать какие-то правила действия, но он не может ни создать его, ни даже беспрепятственно создать для него мотивы. Государство и закон более принуждают и ограничивают, чем вызывают стремление к чему-либо. Иногда закон может выражать, санкционировать и заставлять уважать, он может возвышать социальную практику. Создает он ее крайне редко, в чистой политике, чтобы определить чье-либо верховенство... И, кроме того, существуют исключения. В действительности большинство норм публичного или административного права состоит в защите или, самое большее, в указании агента исполнения либо правила выполнения какого-то дела; они не состоят в четких распоряжениях относительно необходимости какого-то действия. Последнее относится к компетенции индивидов; даже будучи министрами, комиссарами, чиновниками или солдатами, они являются лишь служителями общества или хранителями закона. Действие, экономическое, нравственное или другое, само по себе не предписывается и не осуждается; оно совершается, и именно из практики проистекает правило. Вот почему бесплодными были прекраснейшие законы, которые не развились сами собой из деятельности. Вот почему закон является действующим только тогда, когда за ним есть мораль, которую он санкционирует, и определенный тип мышления, которую он выражает; когда активно живущее общество выражает в ритме своей жизни надежды, ожидания, энергию, нравственную мудрость, практические и технические умения, которыми оно владеет.
Имя выдающегося французского ученого Марселя Мосса (1872 —1950) известно в нашей стране достаточно хорошо. Ученый-энциклопедист, человек, обладавший почти безграничной широтой эрудиции, Марсель Мосс оказал определяющее влияние на становление целого ряда научных дисциплин как во Франции, так и далеко за ее пределами. В данный сборник вошли работы по социологии религии, такие как «Набросок общей теории магии», эссе «Молитва» и «Очерк о природе и функции жертвоприношения». Обилие фактического материала, глубокий социологический анализ исследуемых явлений религиозной жизни и все теоретические выводы, которые содержатся в этих работах, надолго определили облик всей современной гуманитарной мысли.
Послевоенные годы знаменуются решительным наступлением нашего морского рыболовства на открытые, ранее не охваченные промыслом районы Мирового океана. Одним из таких районов стала тропическая Атлантика, прилегающая к берегам Северо-западной Африки, где советские рыбаки в 1958 году впервые подняли свои вымпелы и с успехом приступили к новому для них промыслу замечательной деликатесной рыбы сардины. Но это было не простым делом и потребовало не только напряженного труда рыбаков, но и больших исследований ученых-специалистов.
Настоящая монография посвящена изучению системы исторического образования и исторической науки в рамках сибирского научно-образовательного комплекса второй половины 1920-х – первой половины 1950-х гг. Период сталинизма в истории нашей страны характеризуется определенной дихотомией. С одной стороны, это время диктатуры коммунистической партии во всех сферах жизни советского общества, политических репрессий и идеологических кампаний. С другой стороны, именно в эти годы были заложены базовые институциональные основы развития исторического образования, исторической науки, принципов взаимоотношения исторического сообщества с государством, которые определили это развитие на десятилетия вперед, в том числе сохранившись во многих чертах и до сегодняшнего времени.
Монография посвящена проблеме самоидентификации русской интеллигенции, рассмотренной в историко-философском и историко-культурном срезах. Логически текст состоит из двух частей. В первой рассмотрено становление интеллигенции, начиная с XVIII века и по сегодняшний день, дана проблематизация важнейших тем и идей; вторая раскрывает своеобразную интеллектуальную, духовную, жизненную оппозицию Ф. М. Достоевского и Л. Н. Толстого по отношению к истории, статусу и судьбе русской интеллигенции. Оба писателя, будучи людьми диаметрально противоположных мировоззренческих взглядов, оказались “versus” интеллигентских приемов мышления, идеологии, базовых ценностей и моделей поведения.
Монография протоиерея Георгия Митрофанова, известного историка, доктора богословия, кандидата философских наук, заведующего кафедрой церковной истории Санкт-Петербургской духовной академии, написана на основе кандидатской диссертации автора «Творчество Е. Н. Трубецкого как опыт философского обоснования религиозного мировоззрения» (2008) и посвящена творчеству в области религиозной философии выдающегося отечественного мыслителя князя Евгения Николаевича Трубецкого (1863-1920). В монографии показано, что Е.
Эксперты пророчат, что следующие 50 лет будут определяться взаимоотношениями людей и технологий. Грядущие изобретения, несомненно, изменят нашу жизнь, вопрос состоит в том, до какой степени? Чего мы ждем от новых технологий и что хотим получить с их помощью? Как они изменят сферу медиа, экономику, здравоохранение, образование и нашу повседневную жизнь в целом? Ричард Уотсон призывает задуматься о современном обществе и представить, какой мир мы хотим создать в будущем. Он доступно и интересно исследует возможное влияние технологий на все сферы нашей жизни.
Что такое, в сущности, лес, откуда у людей с ним такая тесная связь? Для человека это не просто источник сырья или зеленый фитнес-центр – лес может стать местом духовных исканий, служить исцелению и просвещению. Биолог, эколог и журналист Адриане Лохнер рассматривает лес с культурно-исторической и с научной точек зрения. Вы узнаете, как устроена лесная экосистема, познакомитесь с различными типами леса, характеризующимися по составу видов деревьев и по условиям окружающей среды, а также с видами лесопользования и с некоторыми аспектами охраны лесов. «Когда видишь зеленые вершины холмов, которые волнами катятся до горизонта, вдруг охватывает оптимизм.