Общение в журналистике: секреты мастерства - [18]

Шрифт
Интервал

Он вполне обоснованно ощущает себя не таким, как другие. Другой для него в какой-то мере загадочен, поскольку не похож на него. Неспособность разом, без напряжения, постичь другого как личность порождает у него подозрительность и тенденцию пристрастно толковать чужие поступки. Ваша теплота к нему воспринимается им настороженно, поскольку сам он еще не скоро ответит теплотой. Поверхностный обмен знаками симпатии его попросту раздражает. Зато если между вами сложились хорошие отношения, это надолго. Впрочем, он будет сторониться тех, кто обидел или высмеял его. В любом случае он не любит частых встреч и разговоров на личные темы (темы делового порядка его привлекают больше, но и этим не следует злоупотреблять). Вступать с ним в диалог, вести его, заканчивать – все это нелегко, даже если ваш партнер не отличается повышенной доминантностью или ригидностью.

Психологи советуют, имея дело с интровертом, избегать панибратства и всякой личной тематики. Держитесь учтиво, но суховато, обсуждайте вопросы деловые или абстрактные, старайтесь побольше молчать и будьте готовы к затяжным паузам в беседе. Идеальная ситуация с интровертом – разговор с глазу на глаз: здесь он может «потеплеть» и раскрыться, присутствие других давит на него, а подчас и лишает дара речи.

Реальный партнер может оказаться лучше или хуже ожидаемого. Вы можете вообще не обнаружить в нем характерных для его группы людей признаков. Поэтому психологи предупреждают, что оценочный подход недопустим. Для сбора информации полезен каждый тип как представитель своей сферы деятельности.

Труднее всего с людьми, дающими пространные ответы «ни о чем». Это может быть и уловкой собеседника, стремящегося уйти от ответа, и показателем некомпетентности или неинформированности.

Сложно как с чересчур разговорчивыми, балагурами и краснобаями, так и людьми замкнутыми, исповедующими принцип «как бы чего не вышло». Однако часто журналистам не приходится выбирать, с кем идти на встречу за информацией. В практике приходится встречаться и с грубиянами, и крикунами, и флибустьерами, упрямцами, и теми, кто считает себя центром мироздания. У журналиста нет цели изменить качества этих людей, но добиваться плодотворного разговора он обязан. Иногда приходится переступать через себя, но спрашивать мнения у людей, которые тебе не приятны. Упор делайте на профессионализм, никогда не переходите на личности. Тем не менее боритесь и со снисхождением к себе [49].

Самонадеянность неумелого журналиста, нежелание следовать правилам психологии часто приводят к тому, что диалог не получается: он напоминает разговор Вероники Маврикиевны и Авдотьи Никитичны – известных комических персонажей.

Журналисту не приходится выбирать, он идет на контакты с любым, если это оправдано целями публикации или эфира. Однако нужно научиться подстраиваться под партнеров с разными психологическими характеристиками.

При общении с доминантным партнером необходимо дать ему возможность высказаться. Но журналист должен держаться независимой точки зрения, не идти на поводу. В этом случае собеседник постепенно умерит свой пыл.

С недоминантным партнером важно вначале подстроится, по ходу беседы подбадривая и поощряя его (лучше взглядом). С мобильным партнером нужно замедлять частоту и скорость своих реплик. Возвращаться к тем моментам разговора, которые остались неясными. С ригидным собеседником сложно. Здесь потребуется терпеливость, нельзя торопить такого партнера.

Д. Федосеев советует с экстравертом поддерживать естественную для него атмосферу взаимной симпатии. Его «перехлесты» умерять тонкой иронией, к которой он очень чувствителен. С интровертом лучше избегать панибратства.

1.6. Разговариваем молча. Невербальное и конституционное общение

Чтение невербальных сигналов является важнейшим условием эффективного общения журналиста с собеседником. Журналист учится извлекать информацию не только из явных вещей. Язык поз, жестов и мимики включает в себя все формы самовыражения человека, которые не описываются словами. По разным подсчетам, от 70 до 90 % информации человек воспринимает именно по зрительному (визуальному) каналу. Экспериментальные исследования показывают, что слова (которым мы придаем такое большое значение) раскрывают лишь 7 % смысла, 38 %значения несут звуки и интонации и 55 % – позы и жесты [50]. Спонтанность и бессознательность невербальных сигналов способны открыть истинные чувства и мысли собеседника. Иногда поза, телодвижения выдают чувства человека и тайные намерения яснее, чем слова. Поскольку проявление невербальных сигналов обусловлено импульсами нашего подсознания, мы доверяем этому языку больше, чем обычному. Часто интуитивно чувствуем, что кто-то говорит неправду. Это значит, что мы увидели разногласие между языком тела и сказанными словами.

Ключом к правильной интерпретации невербальных средств является учет журналистом всей совокупности и контекста, в котором они применяются. При несовпадении вербальных и невербальных сигналов источников коммуникации человек подсознательно полагается больше на невербальные сигналы.


Рекомендуем почитать
Детство в европейских автобиографиях: от Античности до Нового времени. Антология

Содержание антологии составляют переводы автобиографических текстов, снабженные комментариями об их авторах. Некоторые из этих авторов хорошо известны читателям (Аврелий Августин, Мишель Монтень, Жан-Жак Руссо), но с большинством из них читатели встретятся впервые. Книга включает также введение, анализирующее «автобиографический поворот» в истории детства, вводные статьи к каждой из частей, рассматривающие особенности рассказов о детстве в разные эпохи, и краткое заключение, в котором отмечается появление принципиально новых представлений о детстве в начале XIX века.


Вирусы и эпидемии в истории мира. Прошлое, настоящее и будущее

С самого возникновения цивилизации человечество сосуществует с невидимыми и смертоносными врагами – вирусами. Оспа унесла больше жизней, чем все техногенные катастрофы и кровопролитнейшие войны XX века; желтая лихорадка не позволила Наполеону создать колониальную империю и едва не помешала строительству Панамского канала. Ученый-вирусолог, профессор Майкл Олдстоун, основываясь на свидетельствах современников ужасных эпидемий и ученых, «охотников за микробами», показывает, насколько глубоко влияние вирусов на жизнь человечества.


Антология машинного обучения. Важнейшие исследования в области ИИ за последние 60 лет

История машинного обучения, от теоретических исследований 50-х годов до наших дней, в изложении ведущего мирового специалиста по изучению нейросетей и искусственного интеллекта Терренса Сейновски. Автор рассказывает обо всех ключевых исследованиях и событиях, повлиявших на развитие этой технологии, начиная с первых конгрессов, посвященных искусственному разуму, и заканчивая глубоким обучением и возможностями, которые оно предоставляет разработчикам ИИ. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.


Англо-американская война 1812–1815 гг. и американское общество

В книге впервые в отечественной историографии исследуется отношение американского общества к войне с Великобританией в 1812–1815 гг. События вписываются в контекст наполеоновских войн и хронологически совпадают с Отечественной войной 1812 г. и заграничными походами русских войск. Восприятие в американской историографии и исторической памяти народа этой войны весьма противоречиво, от восхваления как второй Войны за независимость, создавшей национальный гимн или образ дяди Сэма, до резкой критики ненужного и бессмысленного конфликта, «войны м-ра Мэдисона», затеянной ради партийных целей и личных амбиций, во время которой американцы пережили национальный позор, а их столица была сожжена врагом.


Социальное общение и демократия. Ассоциации и гражданское общество в транснациональной перспективе, 1750-1914

Что значат для демократии добровольные общественные объединения? Этот вопрос стал предметом оживленных дискуссий после краха государственного социализма и постепенного отказа от западной модели государства всеобщего благосостояния, – дискуссий, сфокусированных вокруг понятия «гражданское общество». Ответ может дать обращение к прошлому, а именно – к «золотому веку» общественных объединений между Просвещением и Первой мировой войной. Политические теоретики от Алексиса де Токвиля до Макса Вебера, равно как и не столь известные практики от Бостона до Санкт-Петербурга, полагали, что общество без добровольных объединений неминуемо скатится к деспотизму.


Остались одни. Единственный вид людей на земле

С тех пор как человек обрел способность задумываться о себе, вопрос собственного происхождения стал для него центральным. А уж в XXI веке, когда стремительно растет объем данных по ископаемым остаткам и развиваются методики исследований, дискуссия об эволюционной истории нашего вида – поистине кипящий котел эмоциональных баталий и научного прогресса. Почему остались только мы, Homo sapiens? Какими были все остальные? Что дало нам ключевое преимущество перед ними – и как именно мы им воспользовались? Один из ведущих мировых специалистов, британский антрополог Крис Стрингер, тщательно собирает гигантский пазл, чтобы показать нам цельную картину: что на сегодняшний день известно науке о нас и о других представителях рода Homo, чего мы достигли в изучении своего эволюционного пути и куда движемся по нему дальше. В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.