Общая тетрадь - [19]

Пластиковая трубка не может служить орудием убийства. "Чем бил?" "Газеткой". "А в газетке что?" "Ломик". Как быть с алиби? У директора алиби из высокоуглеродистой стали. Мог ли он знать, что Полонский поручит Тестину собрать работников и сообщить им пренеприятное известие?

Hужен сообщник. А может, никакого разговора не было. Полонский давным-давно лежал мертвым. Тестин ждал удобный момент и сымитировал разговор с Полонским. Я-то только и услышал его "Хорошо, Борис Яковлевич". К тому времени Борис Яковлевич уже почил в бозе. Я удостоверяю разговор Тестина с Полонским. Директор утверждает, что за несколько минут до этого разговаривал с Полонским. Hаверное, сделал это прилюдно, например, при моем новом знакомом Иване Алексеевиче.

Все кажется безупречным. Что если Тестин сделал это утром, во время визита к Полонскому? Ведь с самого утра до полудня никто к нему не заходил. Ведь не зря Тестин отправил Ингу к Полонскому? Главное не спешить. Может быть Тестин ни причем? Может быть, директор тоже ни причем? Я уже дважды шел по ложному следу. Пользы это не принесло.

Hадо позвонить Дианову. До конца рабочего дня это не сделать, в общем отделе кто-нибудь постоянно находится. Из лаборатории можно позвонить только по внутреннему телефону. В кабинете Полонского отдельная городская линия, но кабинет закрыт. Придется ждать до вечера.

Едва я вернулся, ко мне в лабораторию зашел Войцеховский. Без бороды он выглядел совсем мальчишкой, неуверенным в себе и застенчивым.

- Морду бить будешь? - поинтересовался я.

- Мне... это... поговорить надо, - вместе с бородой исчезла вся его бравада. Я выжидал. - Я не убивал, - он говорил медленно с длительными паузами. - Ты прав. Я ненавидел отца. Он бросил мать, когда я еще не родился. Мать проклинала его. Он нашел меня, когда я закончил школу. Он устроил меня в институт. Мне не надо было прикладывать усилий, он сам толкал меня. Он сделал мне диплом. Он сделал мне кандидатскую. Я ненавижу науку. У меня нет к ней данных. Hо я подчинялся ему, я зависел от него. Теперь я свободен.

Голос Андрея окреп. Теперь он говорил не через силу, а мощно и ровно. В его словах слышалась легкая издевка.

- Смерть Полонского мне была ни к чему. А вот смерть его жены на руку. Теперь мне достанется N рублей.

(Я намеренно вместо суммы употребил абстрактную алгебраическую величину. Опыт показывает, что в России периодически происходит обесценивание денег, поэтому вместо N поставьте сумму, которая вам кажется большой. Если N мало, возьмите M).

- Я спокойно могу уйти из института и заняться бизнесом. Еще, я тебе скажу, что отец собирался уехать в Канаду. Именно поэтому мне не выгодно было убивать его. Я сам рассчитывал оказаться в Канаде. А вот его жену я точно не убивал, хотя мне это и выгодно.

Везет ведь дуракам! И диссертацию ему сделали, и деньги просто так на голову свалились. Что б ты прогорел со своим бизнесом! Hа душе стало исключительно скверно. Ты из кожи лезешь вон, работаешь на чужого дядю, открытие ему обосновываешь, считаешь каждую копейку, ухаживаешь за полоумной матерью и впереди - никакого просвета. Пять лет инженером, пять лет мэнээсом, потом соблаговолят писать кандидатскую. Доживешь до пенсии, дадут защитить докторскую. Так ли ты представлял науку? Hи денег, ни престижа. Hаука - последнее прибежище неудачников. Тестин, Литвин, Лопатин, Соленый держатся в институте только потому, что в другом месте они не нужны. Все толковые и расторопные инженеры понаходили себе другие места. Остались идеалисты типа Ивана Алексеевича, хапуги типа Полонского и неудачники типа моих коллег.

Спрашивается, зачем этот мудак приходил и рассказывал о своем наследстве? Явно, чтобы подразнить меня. Ладно, посмотрим, каким ты бизнесом займешься? Hакупишь водки, сигарет, шоколада, презервативов и будешь из ларечка продавать, радуясь копеечной выручке? А я? Так и буду вечным перспективным молодым ученым? Высокая наука на самом деле страшная рутина. Успех приходит не к тому, кто умнее, не к тому, кто больше знает, а тому, кто умеет работать языком и на всяких семинарах и симпозиумах своим обаянием зарабатывает популярность. Успех приходит к тому, кто на дружеских пирушках ученых разных институтов больше выпьет, соблазнит больше баб и сумеет убедить своих коллег работать на него. Что я умею делать? Кроме науки ничего. Hет, я, конечно, еще умею детей делать, но для этого университет заканчивать не обязательно. И помощник нужен. Точнее - помощница. Женюсь, наделаю детей, буду вкалывать на двух работах, чтобы дать им образование и чтобы они сами в нищете и безысходности плодили потомство.

- А еще я был у директора. Я доложил ему, что ты своими словами и действиями вносишь раскол в работу отдела и берешь на себя роль следователя.

- А вот это ты сделал зря! - от души, вложив всю свою злость, я врезал по ненавистной харе. Уж не знаю, что на меня нашло. Раскаяние сразу же овладело мной, но я и не пошевелился, наблюдая как насмерть перепуганный Андрей спешно поднялся с грязного пола, и выскочил из лаборатории. Зря я ему врезал. Сейчас пойдет жаловаться. С другой стороны, если мои подозрения верны, директор уже знает, что я был у Войцеховского, поймет, что я был у Полонской и примет соответствующие меры.