Общая теория права. Том II - [21]
В зависимости от специфики двух регулятивных функций — динамической и статической (I.12.4.) характер прав и обязанностей, устанавливаемых регулятивными нормами, — различен. Он и предопределяет деление регулятивных норм на обязывающие, запрещающие и управомочивающие.
Начнем с рассмотрения динамической функции. Основным юридическим средством осуществления динамической функции является возложение на лиц активных обязанностей — совершать определенные положительные действия. Например, согласно нормам советского трудового права рабочий или служащий должен осуществлять известную трудовую деятельность. Эта обязанность соответствует субъективному праву администрации требовать от рабочего или служащего исполнения трудовых функций. Следовательно, субъективное право не обладает здесь каким-либо особым- содержанием: достаточно указать на содержание обязанности, как будет раскрыто и содержание права (требовать совершения положительных действий, возложенных на рабочего или служащего). Вот почему регулятивные нормы, устанавливающие права и обязанности данного типа, называются обязывающими.
Другую картину мы видим в правоотношениях, возникающих при осуществлении статической регулятивной функции. Основным юридическим средством проведения статической функции является такое построение правовых связей, в соответствии с которым на лицо возлагаются пассивные обязанности — воздерживаться от действий известного рода. Типический пример: правоотношения собственности, в силу которых все лица обязаны воздерживаться от нарушения прав собственника. В правоотношениях этого типа содержание субъективного права не может быть раскрыто только одним указанием на содержание обязанностей. Управомоченный не только вправе требовать от других лиц воздержания от действий известного рода, но и сам может совершать определенные положительные действия (например, собственник вправе владеть, пользоваться и распоряжаться имуществом). Иными словами, и субъективное право, и юридическая обязанность имеют в правоотношениях данного типа свое содержание. И они нормативно определяются «раздельно», в особых регулятивных нормах. В одних предписаниях устанавливаются правомочия собственника, а в других — общая обязанность (запрет) не нарушать эти правомочия. Вот почему наряду с обязывающими нормами существуют еще два вида регулятивных норм-запрещающие, направленные на регламентацию пассивных обязанностей, и управомочивающие, направленные на регламентацию субъективных прав с положительным содержанием.
Итак, в зависимости от характера субъективных прав и юридических обязанностей регулятивные нормы подразделяются на три вида:
· обязывающие — юридические нормы, устанавливающие обязанность лица совершать определенные положительные действия;
· запрещающие — юридические нормы, устанавливающие обязанность лица воздерживаться от действий известного рода (запреты);
· управомочивающие — юридические нормы, устанавливающие субъективные права с положительным содержанием, т. е. права на совершение управомоченным тех или иных активных действий.
Нетрудно заметить, что приведенное деление органически связано не только с особенностями регулятивных функций, но и в единстве с ними со способами правового регулирования (I.17.5), т. е, с характером регулятивного воздействия, которое осуществляется при помощи обязывания (обязывающие нормы), запрещения (запрещающие нормы) и дозволения (управомочивающие нормы)[54].
Требует специального рассмотрения вопрос о существовании особых управомочивающих и запрещающих норм в связи с общедозволительным и разрешительным типами правового регулирования. Вполне закономерно введение в ткань права такого рода нормативных предписаний в качестве своего рода «ограничителей» общих дозволений и общих запретов — конкретных запрещающих норм (при общедозволительном регулировании) и конкретных управомочивающих норм (при разрешительном регулировании).
Между тем имеются случаи, когда законодателем устанавливаются нормы, которые, казалось бы, не требуются по логике регулирования. Например, формулируются особые запрещающие нормы и при разрешительном регулировании. Таков, скажем, запрет, содержащийся в ст. 24 КЗоТ РСФСР: «Администрация предприятия, учреждения, организации не вправе требовать от рабочего или служащего выполнения работы, не обусловленной трудовым договором» (см. аналогичное запрещающее положение в ст. 63 КЗоТ РСФСР и др.).
Для чего формулируются подобные нормативные предписания? Ведь общий запрет выражен во всем нормативном материале. Нормируя содержание прав и обязанностей, предусматривая санкции за известное поведение, законодатель тем самым определяет, что субъекту дозволено, а что не дозволено, т. е. устанавливает общие дозволения и запреты. Например, из содержания, логики регулирования трудовых отношений, из всего комплекса действующих в этой области предписаний со всей непреложностью следует, что администрация вправе требовать от работника только то, что предусмотрено договором, значит — все остальное запрещено.
Думается, однако, что введение особых конкретных управомочивающих норм (при наличии общего дозволения) или особых запрещающих норм (при наличии общего запрета) имеет известные основания. Подобные конкретные управомочивающие и запрещающие нормы, видимо, подчеркивают юридическое качество общих дозволений и запретов и вместе с тем могут выполнять дополнительные функции. Их установление обусловлено необходимостью усиления регулирующего, нормативно-организационного и идеологического воздействия советского права. Такого рода нормы с большей отчетливостью указывают на социально-политическое содержание правовых установлений и, прямо фиксируя тот или иной тип правового регулирования, вносят необходимую определенность в характер регулирования, в практику применения соответствующих юридических норм.
