Обрывистые берега - [2]

И снова муки раскаяния, сплетаясь с чувствами недавно пережитого душевного и телесного ощущения, теснили ее ум и душу, забирали силы, и она пыталась отогнать от себя первое, чтобы полностью дать завладеть собой второму. И тут же, словно удар хлыста, обожгла злая мысль: "Кающаяся Магдалина…" Но самоукор этот был захлестнут волной оправдания: "Чего скулишь?.. Что сделано, то сделано. А между мной и Сергеем одиннадцать тысяч километров…"

Через балконное окно четвертого этажа, выходящее в заросший старыми липами двор, были видны еще не успевшие опасть желтые листья, которые в лучах солнца золотились как-то особенно ярко и возбуждали в душе Вероники необъяснимое желание, чтобы налетевший на деревья вихрь сорвал их, закрутил воронкой и с силой внес через балконную дверь в гостиную. "Чему быть суждено, то сбылось: родители зарабатывают деньги в далекой Индии, бабушка только что освободилась от своего аппендикса, Игоря сама судьба принесла".

Придвинув к себе кресло, на котором висела куртка Игоря, она нежно, как маленькие дети гладят котят, погладила рукав куртки, и рука как бы сама собой, движимая чисто женским любопытством, нырнула в грудной карман и вытащила записную книжку. Ее уже изрядно потертые страницы были испещрены адресами и номерами телефонов. Раскрыла книжку на букву "В", где полагала найти свое имя и номер телефона. И не ошиблась. Где-то внизу засаленной страницы с потеками последних двух цифр стоял ее номер телефона. Кольнула ревнивая мысль: "Интересно, с кого он начинает букву "С"?"

Предположение Вероники подтвердилось. Страница на букву "С" начиналась с номера телефона Светланы Былинкиной. И тут же, на этой же странице записной книжки, была вложена записка. Вероника развернула ее и прочитала:

"Из Гагр. Рейс 1361, в 10.30. Цветы. Коньяк…"

Закрыв глаза, Вероника некоторое время лежала неподвижно, затаив дыхание и чувствуя, как сердце в ее груди сделало мягкий зыбистый перебой, который тут же отдался напористым приливом где-то у горла слева. Вспомнила, что еще вчера вечером Игорь чертыхнулся и сказал, что завтра ему нужно обязательно встретиться с автором киносценария, чтобы согласовать кое-какие текстуальные поправки в сценарии, предложенные режиссером-постановщиком фильма, в котором Игорь играл роль агента крупной торговой фирмы иностранного государства. Расхаживая по гостиной, он замирал посреди комнаты и, словно обращаясь к кому-то третьему, кого не было в комнате, запальчиво говорил:

— Ты понимаешь, Вероника, роль меня так захватила, так закрутила, что временами мне кажется, что я не гражданин СССР, а масштабный бизнесмен Соединенных Штатов Америки!.. Как мне теперь понятен великий итальянский трагик Росси, когда он, играя роль Отелло, чуть не задушил на сцене молоденькую в те годы Яблочкину. Она играла Дездемону. Хорошо, что вовремя дали занавес. Только теперь я по-настоящему понял, что искусство — это огненная лава, и в этой лаве можно сгореть… Да, да, можно сгореть!.. И сгорали…

Вероника еще раз пробежала глазами записку, вложенную в книжку. В ней каждое слово, каждый знак вставали зримыми картинами предстоящей встречи Светланы с Игорем, который всего несколько часов назад, когда она, словно бы между прочим, спросила: "Ну как, твой "Огонь Везувия" к Светлане до сих пор не остыл?" — громко расхохотался и, поперхнувшись дымом сигареты, некоторое время тер глаза, а потом налил бокал боржоми и глубокомысленно задумался. И только когда выпил воду, театрально подчеркнуто произнес:

— Кажется, еще Гераклит Эфесский сказал: "Нельзя в одну и ту же реку войти дважды".

После этого ответа Игоря со ссылкой на афоризм древнегреческого философа Вероника вспомнила одну дружескую школьную вечеринку, на которой кто-то из соклассников раздал всем анкету с двадцатью вопросами, заданными Карлу Марксу его дочерьми Женни и Лаурой. Один из вопросов в анкете был: "Ваш любимый литературный герой?" Вероника в этом пункте анкеты написала: "Татьяна Ларина". Сергей в графе этой поставил: "Андрей Болконский". Когда стали читать заполненную анкету Игоря и огласили его ответ на этот вопрос, то все бурно захлопали в ладони, загалдели, зашумели… Игорь в ней написал: "Жорж Дюруа из "Милого друга" Мопассана". "Какой откровенный циник, — подумала Вероника. — Он весь соткан из подлости".

Стараясь понять, правду ли Игорь говорит, прикрывшись афоризмом Гераклита, Вероника решила по адресу Светланы пройтись насмешкой, чтобы увидеть, как на этот ее резкий выпад отреагирует Игорь.

— Нельзя дважды ступить в текущую речку. А в стоячую лужу можно ступать тысячу раз.

Игорь расхохотался. Слова Вероники ему показались остроумными, он даже попытался развить ее мысль.

— Ты права, Вероника. Когда-то я считал, что Светлана чище родников в Загорской лавре. И теперь… — Игорь замолк и грустно вздохнул, ввинчивая в пепельницу горящую сигарету.

— Что теперь? — Ревниво вглядываясь в лицо Игоря, Вероника ждала, что он скажет на это.

— Родники прозрачные и чистые, как и великая река Волга, мутнеют, загрязняются и становятся негодными для питья… — И чтобы оборвать разговор о Светлане, Игорь решительно, почти рывком распахнул на балкон стеклянную дверь и, впустив в гостиную волну терпкой осенней свежести, подошел к столу, налил в рюмки коньяк и чокнулся с Вероникой. — Мне с тобой хорошо. Выпьем за то, чтобы людям было хорошо друг с другом. А там, как говорят у нас на Руси, посмотрим.