Обряды перехода - [68]

Рассмотрев эти очевидные переходные состояния, ван Геннеп обращается к другому аспекту — чисто материальному: он разбирает смысл таких символических рубежей, как порог, дверь, прочие границы и рубежи (перекрестки, мосты, арочные проходы), и, наконец, останавливается на обычае, известном в разных местах ойкумены как жертва, закладываемая в фундамент какого-либо важного сооружения (гл. II).

Смена временных отрезков тоже подчиняется общим закономерностям: бытуют церемонии сезонные, ежегодные, ежемесячные, ежедневные (гл. IX). Мы знаем, какое значение и в наши дни имеет для людей наступление Нового года, не говоря уже о новом веке... А в те эпохи, когда люди были непосредственно связаны с природой, распределение хозяйственной деятельности в годовом цикле имело особенное значение, отсюда и разработанная у всех народов календарная обрядность.

Немецкий ученый В.Мангардт, положивший начало изучению аграрных культов, швейцарец Э.Гофман-Крайер, а особенно Дж.Фрэзер видели в сезонных обрядах сложные комплексы магических приемов, направленные на обеспечение плодородия, но как обряды перехода эти комплексы интерпретированы ван Геннепом впервые.

И в наши дни люди придают особое значение началу какого-либо действия. «Ритуалу начинания», первому шагу тоже отведено немало страниц в специальной литературе (ср. упомянутую выше серию «Календарные обряды народов Зарубежной Европы», где показаны ритуалы «первого посетителя» дома, семьи в день Нового года и т.п.). Ван Геннеп и эти известные поверья о начале, влияющем на весь ход дальнейших событий, включил в свое исследование (гл. IX).

Глава VI повествует об известных во всем мире ритуалах включения в социальную группу и исключения из нее. Таковы, по мнению ван Геннепа, кроме широко известных инициации, включение подрастающих мальчиков в группу взрослых мужчин, практикуемое у австралийских аборигенов, посвящение в сан, возведение на престол, прием в тайный союз (в «первобытных» обществах), в орден (что характерно для средневековья) и тому подобные объединения. В этой же главе рассматривается отлучение, например от церкви, разного рода ритуалы отделения. По этому поводу стоит вспомнить принятые у нас церемонии при приеме в политическую партию, творческое объединение и тл. и процедуры исключения из этих объединений.

Несколько неожиданно осмысление комплекса обычаев, связанных с положением «чужака» в том или ином сообществе (гл. III). Известно, что со времени господства родо-племенного строя в сознании людей закрепилось представление о том, что каждый человек должен принадлежать к какому-либо коллективу — родственному, соседскому, общинному, цеховому (что, наконец, в наши дни завершается государственным подданством — «граждане мира» еще так немногочисленны среди Had). Поэтому путник, пришелец, чужак, если он не изгоняется, должен быть включен в данное сообщество (на этом основан институт гостеприимства, яркие примеры которого известны нам в среде горских народов, например на Кавказе, что всегда поражало воображение европейских путешественников[570]). Ван Геннеп подробно разбирает разные приемы включения: совместная трапеза, братание, обмен дарами, т.е. материальными символами, приветствия и т.п. Наконец, исследуется исключение из коллектива — уход (отъезд) чужака.

Прочитать книгу «Обряды перехода» не так-то легко: в ней собрана масса фактов из самых разных уголков ойкумены (достаточно взглянуть на оглавление, чтобы убедиться в этом), чтение затрудняют и частые повторы, и возвращение к одним и тем же тезисам, и слишком пространные разъяснения. Увлеченный своим открытием, 36-летний ученый, как любой убежденный специалист, видел подтверждение своей догадки, составленной им схемы чуть ли не во всех (или, во всяком случае, во многих) жизненных реалиях; он старался донести свои убеждения до читателя, так сказать «втолковать» суть своего метода. Такой сосредоточенностью на одной идее грешили в прошлом и грешат ныне многие специалисты, не стоит упрекать их за это: увлеченность не помеха в науке!

Книга была издана небольшим тиражом, тем не менее заставила говорить о себе. Критика была довольно суровой. Возглавил ее Марсель Мосс — последователь Дюркгейма, позитивный эмпирик. Стараясь понять объективную связь явлений, он не умел отделить основное от производного, первичное от вторичного[571]. Мосс упрекал ван Геннепа в приверженности к методам английской антропологической школы, следуя которым автор сконцентрировал в поле зрения всю историю и этнографию, вместо того чтобы фундаментально исследовать одно определенное явление. Мосс ошибочно полагал, что ван Геннеп претендует на формулирование теории, где «закон» перехода якобы доминирует над всеми религиозными представлениями людей[572]. В действительности ван Геннеп, как неоднократно подчеркивалось выше, претендовал лишь на открытие схемы — исследовательского инструмента.

Суждение французской социологической школы было строгим. Современники приняли новую книгу без особого энтузиазма.

Видный итальянский ученый Джузеппе Коккьяра в книге «История фольклористики в Европе» назвал ван Геннепа одним из наиболее выдающихся представителей европейской фольклористики