Обряд посвящения - [83]

— Пожарный выход! — заорал плотный мужчина в заляпанном кровью темном костюме–тройке и по левому проходу повел с десяток людей в сторону Райана.

Мужчины были в костюмах и при галстуках, женщины — в нарядных вечерних платьях: сейчас вся эта одежда не вязалась с бойней, в которую превратился театр.

— Прочь с дороги, парень! — крикнул мужчина Райану.

«Стой на месте!»

Голос в голове прозвучал барабанной дробью.

Райан подобрался.

— Я… не могу, — проговорил он.

Часть его — Райан–человек — хотела броситься бежать и оказаться как можно дальше от театра. Но другая часть — темная волна, вздымающаяся на поверхности сознания — хотела драться… и убивать.

— Двигай! — заорал мужчина и бросился…

Прямо на острое лезвие, которое машинально вскинул Райан.

Когда на Райана навалилось тяжелое тело, он ощутил, как нож входит в плоть почти слишком просто. Темная кровь хлынула на сжатые пальцы. Райан толкнул мужчину, тот отшатнулся и свалился на пол.

— Ах ты сволочь! — женщина в изумрудном платье взмахнула руками, пытаясь вцепиться ногтями ему в лицо.

Защищаясь, Райан свободной рукой схватил ее за горло и — не успев себя остановить — сжал пальцы. Темные ногти вонзились ей в шею так же легко, как нож в грудь ее мужа. Кровь из артерии брызнула Райану в лицо. В этот мгновение он понял, что проиграл.

Голову пронзило жгучей болью, когда изо лба пробились рога. Райан скривился от боли, и заострившиеся зубы поцарапали нижнюю губу. В центре лба нарастала и спадала тупая боль. Райан–человек — если какая–то его часть все еще существовала — ударился в панику. Взбодрившаяся темнота всколыхнулась внутри и выплеснулась на всех, кто оказался рядом.

Следующие несколько минут утонули в тумане. Краткие всплески ясности освещали ужасающие сцены резни, а затем все снова затягивало пеленой ярости. Джесс порвал несколько шей когтями, еще несколько — зубами. Жертвы Дальтона продолжали падать с балкона. В какой–то мгновение сотрудник попытался включить освещение, но тут до него добрался Джесс. Теперь в зале царили сумерки, будто свет так и не смог одолеть тьму.

Люди боялись приближаться к дверям. Вопли сменились всхлипами, на полу и сиденьях стонали и корчились раненые. Кто–то пытался позвонить и позвать на помощь, но оказалось, что мобильные телефоны не работают.

Всех, кто очутился в пределах досягаемости, они протыкал тростью или мощными взмахами окровавленного ножа сносил руки и головы.

Больше сотни людей погибли или умирали к тому времени, как прибыли первые полицейские. Поначалу они застыли в полном шоке, но вскоре им пришлось оправиться, чтобы сражаться за свою жизнь. Они принялись стрелять в они, кое–кто даже в упор, но не могли ранить его.

Пуля попала в Джесса. Он вскрикнул, отшатнулся на пару шагов и опустил взгляд на грудную клетку. Рассмеялся. Пуля пробила толстовку и футболку над сердцем, но скорее напугала, чем причинила вред. Джесс бросился на полицейского, воткнул ему нож в живот и дернул лезвие кверху.

Райан вспомнил, как они говорил, что его кровь подарит сыновьям неуязвимость, по крайней мере, на несколько часов. Он дернулся, когда пуля ударила его в предплечье. На месте удара осталось красное пятно и только. Пуля даже кожу не пробила. Еще несколько выстрелов — большая часть попаданий ощущалась не болезненней осиных укусов.

Они принялся за открывших огонь полицейских, убивая их одного за другим. Остальные неумышленно убили друг друга перекрестным огнем и рикошетами. Пистолеты давали осечки. Полицейские спотыкались или поскальзывались на крови и падали. Один отрубился, рухнув на спинку кресла. Некоторые пытались вызвать подкрепление, однако из раций доносились лишь писки и треск помех.

Райан понял, что все это — несчастные случаи, неловкость полицейских, неработающие мобильники и полицейские рации — вина они. Райан–человек — потерявший право голоса и ускользающий в небытие — знал, что люди обречены. Никто в этом театре не переживет бойню.

ГЛАВА 31

С самого боулинг–клуба Дин держал окна в машине опущенными, чтобы выветрился запах подпаленного сиденья. Пока не помогало.

Винчестеры услышали сирены задолго до того, как добрались до перекрестка, который перекрывали скорая и минимум семь полицейских автомобилей, припаркованных под странными углами посреди улицы. Световые балки на полицейских машинах окрашивали все вокруг в синий и красный. Один полицейский остался снаружи, чтобы направлять транспорт по другому маршруту и приказывать пешим зевакам покинуть территорию.

С другой стороны подъехали два черно–белых внедорожника с надписями «К-9» на боках и принялись петлять между полицейскими машинами, чтобы приблизиться ко входу.

— Думаю, дальше пешком, — сказал Дин встревоженному брату, сидящему рядом.

Он оставил машину у обочины, не доезжая до полицейских автомобилей. Бобби втиснул свою машину на ближайшее парковочное место позади «Монте — Карло». Вчетвером они бегом направились к театру. Бобби бежал впереди, двигаясь, словно магазинная тележка с неисправным колесом, и разыскивал взглядом МакКлэри, который мог отмазать их перед оставшимся на улице полицейским. В карманах брюк они несли листья и ягоды остролиста, а у Бобби остролист был еще в бумажном пакете, чтобы МакКлэри мог раздать веточки своим подчиненным.