Обряд посвящения - [21]

… Поверь мне, ладно? Именно так выглядел Джон Стид.

— Итак, чувак в котелке на обочине, — Сэм тронул автомобиль. — Проходит мимо ее почтового ящика.

— Проходил, — задумчиво проговорил Дин. — Интересно, а мимо того парня с бензопилой он тоже проходил?

— Свидетелей не было, — сказал Сэм. — Давай побеседуем с пилотом и будет плясать оттуда.

ГЛАВА 7

Тора шагал по очередной загородной дороге, чувствуя себя художником в поисках более крупного полотна. Скоро рабочий день закончится, родители вернутся с работы, дети в ожидании ужина справятся с домашней работой. В игру включатся семейные отношения, предоставив возможность усугубить обиды и довести мелкие свары до физического насилия. Но у Торы были более крупные затеи на уме.

Остановившись у дома с признаками запустения, он потянулся внутрь и обнаружил скопидома с агорафобией. Старая женщина с хрупкими костями протискивалась через комнаты, от пола до потолка заполненные башнями пожелтевших газет и покрытых плесенью книг. Тора подождал, пока она приблизилась к покосившейся горе газет и слегка подтолкнул эту груду. Газеты обрушились, погребли под собой старуху, и Тора услышал, как хрустнула ее бедренная кость, когда она распростерлась на пыльном полу. Взвыв от боли, она попыталась подняться, но в итоге остальные бумажные башни начали рушиться по принципу домино. Сотни килограммов бумаги завалили ее, и она в итоге задохнулась.

Дом чуть подальше вообще никакого труда не представлял. Немолодой мужчина — инвалид из–за больной спины — лежа на бугристом диване смотрел спортивно–развлекательные программы по кабельному, а из его пальцев свисала зажженная сигарета. Спустя секунду мужчина задремал, и сигарета выпала на потертое ковровое покрытие, усыпанное обертками из–под фастфуда. Ветхий диван легко воспламенился и поджарил его в считанные минуты.

Когда пронзительно взвыла чудом работающая пожарная сигнализация, Тора увидел дородного бородатого мужчину с кудрявыми черными волосами, который вышел из дома дальше по кварталу на другой стороне улицы. На нем была синяя спецовка с именем «Фрэнк» над левым нагрудным карманом, а в руках он нес исцарапанную красную коробку с инструментами. Фрэнк открыл задние двери белого автофургона, на боковых панелях которого в две строчки значилось: «Сантехнические работы Кириакоулиса: не бывает слишком мелкого дела». Поставив ящик с инструментами в кузов, он собрался закрывать двери.

— Фрэнк! — окликнул Тора.

Фрэнк развернулся, и выражение его лица из веселого мгновенно стало слегка недоумевающим:

— Мы знакомы?

— Нет, но мне нужно подъехать.

— А, простите, мистер, но моя страховка не позволяет брать пасс…

Одним быстрым движением Тора развернул трость горизонтально, перехватил левой рукой за середину и ударил Фрэнка острым, окованным металлом концом, проткнув его, словно жареного поросенка. Направив удар вверх, он раздробил ребра и пронзил сердце, потом оторвал тело от земли и с усилием пихнул его в фургон. Так как сердечная мышца не работала, крови вытекло совсем немного. Из кармана Фрэнка Тора выудил ключи от фургона. Несколькими быстрыми движением он стер с трости кровь, потом захлопнул дверцы и сел за руль.

Свидетелей у этого всплеска жестокости не было.

Несколько минут спустя он уже ехал по улицам, ведущим обратно к Крессен–бульвару. Навстречу ему проехали пожарная и неотложка. Тора притормозил и вырулил на обочину, позволяя им проехать, а потом снова поддал газу и, следуя указателям, направился к торговому центру.

* * *

Прежде чем Дину и Сэму удалось побеседовать с кем–нибудь на аэродроме Хэддон о смерти троих парашютистов, им пришлось разминуться с двумя командами репортеров и операторов. Одна группа снимала сам аэродром — видимо, в качестве заднего плана для комментария, а репортер из другой расспрашивала человека из обслуживающего персонала, который указывал на три отдельных участка — несомненно, места, куда упали тела.

Повернувшись спиной к камерам, Винчестеры пробрались к ангару. Там они нашли хозяйку компании, Энжи Бут, которая, хоть и была ошеломлена тройной трагедией, согласилась ответить на их вопросы, особенно, когда выяснилось, что они представители страховой фирмы, а не журналисты.

— Они все были опытными парашютистами, — рассказывала она, нервно подрагивающей рукой отводя с лица темную прядь. — Они прыгали здесь десятки раз. Приносили собственную экипировку и парашюты. Все три парашюта не сработали, запасные тоже. СП должны были открыть запасные парашюты, даже если бы люди были без сознания. Я не понимаю, как подобное могло произойти.

— Они сегодня парашюты укладывали? — спросил Дин.

— Да, — Энжи жестом обвела широкое пространство ангара. — Они укладывали основные парашюты здесь, вместе со всеми, кто сегодня прыгал.

Ближайшую стену ангара занимал ряд шкафчиков. Вдоль задней стены располагались кабинеты. Перед входом стояли три красно–белых самолета. Энжи рассказала Винчестерам, что отменила все прыжки в ближайшем будущем, ожидая полного расследования.

Дин попытался — безуспешно — подавить дрожь при виде самолетов. Только одна мысль о полете на одном из этих крохотных самолетиков вызывала у него тошноту. А мысль о том, что кто–то специально выскакивает из двери такого самолетика на высоте почти четырех километров, наверное, могла бы обеспечить ему ночные кошмары. А шлепнуться плашмя на критической скорости на твердый асфальт? Нет уж, увольте! Дин предпочитал прочно стоять на ногах.