Обряд - [19]

— Давайте так, — предложил Владимир. — Оставайтесь до завтра, вы ведь ещё не выспались. Утром и мне, и вам на работу, а там и решим.

— Хорошо, — поднялась на ноги Агата. — Спасибо. А можно бумагу и ручку?

Владимир постарался сохранить спокойное выражение лица. Похоже, это ему удалось.

— Да, конечно, — поднялся он следом. — Там же, в спальне. Бумага в лотке у принтера, ручки стоят в стакане на столе.

* * *

— Я детдомовская, — пояснила Агата через пару минут, она попросила поставить ещё чая и ждать её на кухне. — Моя ненаглядная мамочка оставила меня в роддоме. Узнала, что ей поставили шизофрению, и оставила, зачем ей ненормальная дочь?

— Шизофрения передаётся по наследству? — поднял взгляд Владимир.

Агата кивнула.

— Ну, то есть проще ребёнка сбагрить государству, чем думать, прежде чем залетать.

— Вы не рады, что родились?

Агата улыбнулась.

— Ну что вы, жуть как рада. Кроме шуток. Только вот хотелось нормальных маму с папой сразу, а не через четырнадцать лет.

Владимир покачал головой.

— Были у меня папа с мамой, — продолжила Агата. — Хорошие, добрые люди. Я им очень сочувствую, я первый год такие корки мочила, даже не знаю, почему они меня по гарантии не вернули. Потом как-то за ум взялась. А когда мне было семнадцать с половиной, они утонули. Может быть, вы читали, тогда было жуткое кораблекрушение в Испании. Я в гостинице была, терпеть корабли не могу. В общем, осталась я наследницей их квартиры и стала жить с дядей.

— Дядя быстро всё понял и глаз на меня положил, — продолжила Агата. — Ну и намекнул, что если я не буду его слушаться, то в момент вернусь в детский дом с голой задницей. И не будет мне никакого наследства. В первый раз он меня только потрогал везде, где хотел, — поёжилась Агата.

— Я тогда поняла, что надолго меня не хватит, — продолжила свой рассказ Агата. — Как месячные кончатся, так и начнётся у меня семейная, мать её, жизнь. Дядя был мелким чиновником. Брал, как все, естественно. Я всегда любила лезть не в свои дела, ну и пошарилась малость, пока он бдительность потерял. Нашла много интересного. В общем, пошла я сдуру к тёте Соне, она у нас участковым врачом была. Всё рассказала. Она меня пожалела, успокоила и сказала, что знает, что делать.

— В общем, в тот же вечер она меня сдала, — усмехнулась нехорошо Агата. — Пришла к нам домой и… Я даже позвонить Грише толком не успела. Отобрали у меня трубку, и тут до меня, дуры, дошло, что тётя Соня с ним в одной шайке. А я из дому-то уже убегала, была такая блажь, так что они меня почти сразу скрутили, рот заклеили, чтобы я не орала и стали обсуждать, когда именно я убежала в последний раз, и почему меня начали искать не сразу… Но я же не совсем деревянная. Мы из детдома вместе с Гришей Ворониным тогда откинулись, у него тоже родители появились.

— Гриша Воронин?

— Ну да. Его тоже психом обзывали. Ну, мы с ним оказались в одном классе и быстро сошлись, всегда вдвоём держались. Так и выжили. Единственный парень, которому я доверяю, — добавила Агата и, потерев лоб ладонью, отвела на секунду взгляд. — Простите. Уже не единственный.

— Всё в порядке, — взял её за ладонь Владимир.

Агата кивнула и продолжила.

— В общем, когда меня уже выносить собирались, позвонил Гриша. Мы с ним ещё раньше договорились, что если я не отзвонилась как надо, то он сразу приступает к плану «Б». Договаривались через модулятор из другого конца района, чтобы нас не вычислили. Он сказал, что всё знает, что если со мной что случится, то прокуратура получит всё. Даже документы перечислил, какие он в прокуратуру отправит, зачитал их. Короче, дядя с тётей так очканули, что рот мне расклеили. Ну я им и устроила юридическую консультацию. Не знаю, когда я всё успела проверить и во всё въехать. Походу, я в тот вечер и поняла, что буду юристом. Долгий вышел разговор. — Агата жестом попросила налить ещё чая.

Владимир заметил, что руки у неё дрожали.

— Я ведь и у тёти Сони успела дома порыться, когда в гостях бывала. Ну, была такая дурь, была. Короче, компромат и на неё я припрятала. Договорились, что они могут красть у государства сколько хотят и дальше, дядя съезжает из моей квартиры, а до моего совершеннолетия они оба должны обходить меня стороной и всегда улыбаться. Я тогда с перепугу насочиняла, что у меня не один помощник… в общем, они поверили. Я потом ещё почти неделю заикалась, мне всё мерещилось, что дядя меня в любой момент где-нибудь поймает и прикопает, чтобы не дёргалась. Но я их знатно тогда испугала. Как мне восемнадцать стукнуло, они оба с тётей Соней из её квартиры куда-то съехали. А я первым делом квартиру оформила и продала, мне там каждую ночь кошмары мерещились.

Агата залпом допила остатки чая, вернула чашку на стол и прикрыла ладонью глаза. Владимир ожидал, что она расплачется, но не тут-то было. Лицо оказалось сухим, когда открыла его, и выражение на нём было собранным и серьёзным.

— Не верите, — полувопросительно заметила Агата. — Я бы сама не верила. Конечно, я ничем уже не докажу. Хотя нет, могу. У меня так и лежат те бумажки про дядю и тётю Соню. Они теперь в банковской ячейке. И денежки там же, которые я у дяди стырила. И знаете, совесть меня не мучает, — она посмотрела в глаза Владимира.