Обрученные Венецией - [8]

– Изольда, поди к себе, – строго сказала она и посмотрела на взволнованную Каролину со слезами на глазах, которая готовилась уже слушать строгий, порицающий голос матери.

– Матушка, я не угрожала ей, – произнесла жалобно Каролина.

– Я все слышала, – спокойно промолвила Патрисия, и дочь заметила добрый блик в глазах матери. – Потерпи еще совсем немного, и тебе не придется более выслушивать от нее оскорблений, – произнесла она и присела на кровать.

В тот момент Патрисия казалась Каролине эльфом, озаряющим своим ярким светом все тусклое и серое вокруг. Юная синьорина присела рядом с мамой.

– Матушка, я не хочу замуж, – воскликнула она и легла на кровать, уткнувшись лицом в подушку, чтобы скрыть свои слезы.

– Мне понятны твои желания, дочь моя, – ответила герцогиня, едва сдерживая в себе подошедший ком к горлу. – Но существуют вещи, которые нам не подвластны. К тому же тебе нужно немедленно прекратить вести себя неподобающим для будущей герцогини образом. Отец очень рассержен твоим поведением, и он в самом деле намерен выдать тебя замуж. Оттянуть на какое-то время это замужество сможет лишь твоя покорность и достойное поведение.

В строгом голосе мамы Каролина смогла ухватить легкие нотки понимания и великодушия, что отчасти ее успокоило.

Каролина не знала, как двадцать семь лет назад Патрисия говорила своим родителям те же слова о нежеланном браке. Но ее отец даже не думал потакать дочери и насильно потащил ее к алтарю. Первые ночи своего замужества Патрисия провела тихонько плача под сопение удовлетворившего свои мужские потребности Лоренцо. И более всего юную француженку удручала разница в возрасте, стоявшая на пути взаимопонимания пары, – двадцать один год. Затем трудности в попытках забеременеть, когда супруг настойчиво требовал наследника, тяжелые роды. И когда она воспитывала Изольду, ее сердце предчувствовало, что девочка возьмет все черты отца, – не только внешние, но и внутренние. Возможно, это и не так скверно, – чтобы женщине выжить в этом жестоком мире, где она продается по количеству монет в приданом, нужно быть именно такой – жесткой, но покорной и покладистой.

И вот, словно озарение, в мрачной жизни Патрисии появилась на свет Каролина. В день ее рожденья в первый месяц лета птичье пение и благоухающий аромат роз заполнили воздух во владениях да Верона. И то же самое творилось в душе Патрисии, когда она впервые увидела новорожденную младшую дочь. Солнечные лучики падали на маленький сверток в руках матери, и у нее создалось впечатление, что вокруг малышки засветилось яркое солнце, словно сам Господь благословлял ее на счастливую размеренную жизнь. И, невзирая на непослушание и шкодливое поведение Каролины с самого детства, Патрисия души не чаяла в младшей дочери.

– Матушка, а какой он? – тихий шепот дочери заставил Патрисию любопытно склонить голову.

Каролина улеглась на колени матери и нетерпеливо смотрела в ее ласковые глаза.

– Кто?

– Жених Изольды, – так же тихо говорила Каролина, а перед глазами возникал образ жениха ее кузины, которую дядя, даже не раздумывая, выдал замуж за сорокалетнего сицилийского пополана.

Каролину настолько поразил этот союз, что она долго после свадьбы кузины перед сном просто лежала и смотрела в потолок, представляя себе, как этот брак будет процветать лет через двадцать, когда пополан сгорбится, скрючится от старости и морщинистыми губами будет целовать свою супругу по ночам. И хотя Каролина не имела ни малейшего представления о том, что происходит между мужчиной и женщиной в постели, ей только при этих мыслях становилось противно.

– Жених Изольды… – Патрисия видела его только на портрете, привезенным Лоренцо из Милана. – Он… очень приятный молодой человек. Отец говорил, что, кроме того, что Леонардо красив, он еще общителен и благоразумен…

– Вы думаете, она будет счастлива? – тихо спросила Каролина.

Патрисия не хотела уничтожать в душе Каролины надежду на возможное семейное счастье и с надеждой в голосе произнесла:

– Да, дорогая, вполне вероятно, что Изольда будет счастлива. Но семейное счастье во многом зависит от женщины, поскольку она является хранительницей семейного очага.

– Матушка Патрисия, неужели за все время замужества вы ни разу не чувствовали себя счастливой? – удивленно выдохнула Каролина, прекрасно понимавшая, что всю свою сознательную жизнь Патрисия с необычайной сдержанностью терпит эмоциональные всплески и чрезмерную жесткость мужа.

Это сейчас отец стал преклоняться перед изысканной французской красотой супруги – еще совсем недавно, когда Генуя находилась под властью французов, он ненавидел в ее лице всю нацию. Хотя порой эта ненависть скрывалась за не менее противной лестью.

– Но отчего же, Каролина? – глаза женщины растерянно забегали по комнате, словно пытались найти ответ на вопрос дочери. – Твой отец всегда был внимателен ко мне и великодушен…

Каролина глубоко вздохнула и с сожалением сомкнула губы.

– Стало быть, семейного счастья вы не испытали, – задумчиво произнесла она.

– Я была счастлива, когда родила вас, – произнесла Патрисия и с ожиданием посмотрела на дочь, но Каролина безнадежно покачала головой.