Обрученные Венецией - [52]

Если ты прекратишь относиться к молитве, как к обязанности, тогда твоя душа откроется святости. Первое, что тебе необходимо усвоить: хотим мы этого или нет, но в мире существуют духовные, невидимые нашему глазу сущности, создающие и созидающие внешний, материальный мир. И от духовного начала зависит наше физическое продолжение. И без этого духовного не могут существовать ни добро, ни любовь, ни счастье. Ведь истинная ценность заключается в наших душах, а наши души не могут обрести умиротворенность и состояние счастья без Господа в них. Ты поймешь это со временем. Но если твое сердце примет это сейчас, можешь мне поверить, что твоя жизнь приобретет совсем другой смысл.

Каролина с изумлением посмотрела на Аделаиду и потеряла дар речи: то, что до сих пор она отрицала, словно засияло внутри нее золотистым светом.

– Ты хочешь сказать, что тебе помог сам Бог? – с недоверием спросила она.

– Несомненно, милая. Я всей душой молила Пресвятую Деву Марию о том, чтобы она подарила мне долгожданные минуты семейного счастья, и вот такой случай подвернулся моему отцу, чтобы он сменил гнев на милость. И пойми самое главное: истинной любви не может быть там, где отсутствует вера в Бога. Человек, который всей душой любит другого, может сам не догадываться, что служит Господу. А в тебе есть этот свет – всемогущественный свет любви…

Эта беседа с Аделаидой не выходила у синьорины из головы. Бесспорно, она жаждала быть счастливой и во имя этой высшей цели чувствовала себя способной на все. Теперь же ей больше всего на свете хотелось сделать то, что ранее она считала невозможным – поверить в силу Всевышнего и понять, отчего же она противится этому? Ведь ей и самой известно: то, чего она стремится избежать, порой ей более, чем просто необходимо.

Нежелание верить… С чем это можно отождествить? В этот самый момент в разуме синьорины сама по себе провелась параллель ее неверия с чувством любви, которое большинство людей знатного мира воспринимают со скептической улыбкой, словно вымышленной сказкой для наивных мечтателей о счастье. Но ведь она, Каролина, всем сердцем верит в существование любви между мужчиной и женщиной! Стало быть, если что-то является невидимым глазу, то совершенно не означает, что этого «что-то» не существует.

К тому же она, Каролина, прочла огромное количество книг, сумевших открыть в ней веру в существование любви к мужчин е… И не смогла одолеть до конца лишь одну – о любви к Богу! Но ведь какая это могущественная книга!

Она опустила взгляд на Библию и открыла ее с середины. Пробежав глазами по некоторым стихам Нового Завета, она тут же вспомнила о тех чудесах, которыми Иисус Христос помогал людям стать добрее, лучше, сильнее. Чтобы укрепить в толпе людей веру, Он совершал на их глазах невероятные вещи. А некоторые из них, чтобы поверить, должны были пройти через тяжкие горести и болезни. Нет, она не желает стать тяжело больной для того, чтобы познать сердцем Бога! Или же, к примеру, познать горести жизни прежде, чем Господь сможет обернуть ее взор на себя! Ведь в такие моменты люди и начинают горячо молиться. Это осознание помогло Каролине возжелать принять Бога сердцем, а не разумом.

Так она приходила несколько дней подряд к иконостасу в молитвенной комнате, брала в руки Библию, освежая в памяти забытые строчки, чтобы сейчас, будучи взрослой, вспомнить их и внять смысл.

И вот в один прекрасный день она ощутила себя готовой к тому, чтобы обратиться к святым с мольбой. Каролина открыла молитву к Пресвятой Богородице и пробежала ее глазами, готовясь начать своей молитвенный монолог. Но в какой-то момент она осознала, что ее сердце противилось написанным в книге словам – ему чужды чужие строки. Ведь молиться нужно душой – наверняка именно так молилась сама Аделаида, сумевшая выпросить у Бога свое счастье.

Каролина вновь посмотрела на кроткую Деву Марию, смиренно соединившую руки в молитвенной позе, стоящую прямо перед ней на поставце. В Ее застывших глазах так ясно отражалась истинная доброта и чистое милосердие, так редко присущее человеку. Образ перед ней словно передавал те беспокойства, которые могли посещать Деву Марию в то время, когда Иисус Христос служил людям. «Вот образец истинной любви, которая способна привести нас к счастью», – вспомнила Каролина слова Аделаиды, когда в церкви они подошли к такой статуе.

Почему-то Каролина ощутила, что книги в руках лишь мешают ей, и она отложила их в сторону. В руках девушка держала свечу, которую намеревалась поставить Богородице.

– Я не желаю читать то, что чуждо моему сердцу, – промолвила Каролина и, словно с осознанием вины, склонила голову. – Прошу тебя, святейшая Дева Мария, простить меня за то, что не желаю обращаться к Тебе со словами, написанными чужими для меня людьми, хоть и признанными святейшей матерью-Церковью. Возможно, моей душой играет гордыня и этим я, бесспорно, виновата перед Богом. Но я жажду читать молитву с сердцем, поэтому и буду говорить о том, что так томит и беспокоит мою душу. Моими предками создан мир, который невозможен для счастливой жизни. Духовенство моей республики создало все условия для того, чтобы человек был подчинен и унижен. Я не смею судить их, но, будучи рабой этих деяний, я понимаю, что они исходят лишь из алчности. Мне ли говорить об этом, когда Ты, Святейшая Всецарица, видишь все с высоты небес куда лучше меня? Одно могу сказать с прискорбием: все, что так ценно для души, – чувства и духовные желания – сегодня не имеют ценности, и мое сердце сие обстоятельство разрывает на куски. В мире правят деньги, мужчины пользуются властью и слабостью женщин, поэтому осознание таких грехов, как прелюбодеяние, алчность, уничижение других чуждо нашим беспомощным душам. Жажда власти и корыстолюбие завладело сердцами аристократии, не давая возможности бедным для выбора. Я не желаю их осуждать, но желаю лишь открыть Тебе мое сердце. До недавнего момента я молилась лишь потому, что так требовали от меня, а порой во время молитвы страдала блужданием помыслов о приземленных и порою низких вещах. Я жажду открыть Тебе душу, но по причине своенравия, присущего мне, я не желаю, чтобы мне указывали, как надобно это делать…