Обрученные - [188]

— Добро пожаловать, — сказал Безымённый.

— А вот это, — продолжал дон Абондио, — женщина, которой вы изволили уже сделать добро, это мать той самой… той самой…

— Лючии, — сказала Аньезе.

— Лючии! — воскликнул Безымённый, обращаясь к Аньезе, низко склонив голову. — Я, добро? Это я-то? Милосердный боже! Вы… делаете мне добро, что приходите сюда… ко мне… в этот дом… Милости просим! Вы приносите с собой сюда благословение божие.

— Да что уж там! — сказала Аньезе. — Пришла вас побеспокоить. Ну и кстати, — продолжала она, приблизившись к самому его уху, — мне и поблагодарить вас надо…

Безымённый перебил её и тут же с интересом стал расспрашивать о Лючии. Узнав все новости, он вернулся назад проводить в замок новых гостей, и сделал это, несмотря на их церемонный отказ. Аньезе подмигнула дону Абондио, словно хотела сказать: «Вот видите, не очень-то нам нужно, чтобы вы тут лезли к нам с вашими советами…»

— А в вашем приходе они уже были? — спросил Безымённый дона Абондио.

— Нет, синьор, я не захотел дожидаться этих дьяволов, — отвечал дон Абондио. — Один бог знает, удалось бы мне вырваться живым и явиться сюда побеспокоить вашу милость.

— Хорошо, не падайте духом, — сказал Безымённый, — теперь вы в безопасности. Сюда они не придут, а если и захотят попробовать, мы наготове и примем их.

— Будем надеяться, что они не придут, — заметил дон Абондио. — Я слышу, — прибавил он, показывая пальцем на горы, которые замыкали долину с противоположной стороны, я слышу, как и там кружит другая ватага людей, но… но…

— Это верно, — отвечал Безымённый, — но не сомневайтесь, мы и их готовы встретить.

«Меж двух огней, — думал про себя дон Абондио, — именно меж двух огней. И как это я поддался! И кому же? Двум кумушкам! А этот — чувствует себя точно рыба в воде! Что за люди пошли на свете!»

Когда они вошли в замок, синьор приказал проводить Аньезе и Перпетую в одну из комнат помещения, отведённого для женщин и занимавшего три стороны второго дворика, в задней части здания, стоящего на удлинённом выступе скалы, прямо над пропастью. Мужчины размещались в правом и левом крыле другого дворика и в том, который выходил прямо на эспланаду. Среднее здание, которое разделяло оба дворика, соединявшиеся между собой обширным коридором, находившимся прямо против главных ворот, было частично занято съестными припасами, а также служило складом вещей, которые беглецам хотелось сохранить в целости. В мужском помещении было несколько комнат, предназначенных для духовных особ, которые могли прибыть сюда в замок. Безымённый сам проводил туда дона Абондио, первым обновившего помещение.

Беглецы наши прожили в замке дней двадцать три — двадцать четыре среди непрестанного движения, в большом обществе, которое, особенно в первые дни, всё увеличивалось. Впрочем, ничего чрезвычайного не произошло. Пожалуй, дня не проходило без того, чтобы не приходилось браться за оружие. Вон оттуда идут ландскнехты! Вон там показались капеллетти! При всяком движении такого рода Безымённый посылал на разведку и, если было нужно, брал с собой людей, которых всегда держал под ружьём, и направлялся с ними за пределы долины, в ту сторону, откуда грозила опасность. И странно было видеть этот отряд людей, вооружённых с головы до ног, выстроенных в боевом порядке под командой совершенно безоружного человека. В большинстве случаев им попадались лишь фуражиры и кучки мародёров, которые убегали, прежде чем их успевали захватить. Но как-то раз, преследуя нескольких человек, чтобы отучить их на будущее появляться в здешних местах, Безымённый получил известие, что небольшое соседнее местечко подверглось нападению и разграблению. То были ландскнехты из разных отрядов, которые, отстав для разбоя, соединились и стали внезапно нападать на деревни по соседству с теми, где расположилось войско. Они обирали и всячески обижали жителей. Безымённый обратился к своим людям с краткой речью и повёл их на выручку несчастных.

Пришли они туда неожиданно. Грабители, рассчитывавшие исключительно на лёгкую добычу, увидев, что им придётся иметь дело с регулярным отрядом, готовым сражаться, прервали свой грабёж и, не дожидаясь друг друга, бросились впопыхах туда, откуда пришли. Безымённый преследовал их некоторое время, а затем, сделав привал, подождал, не произойдёт ли чего-нибудь нового. В конце концов он повернул домой. Когда он на обратном пути проходил через спасённое от грабителей местечко, трудно передать, какими приветствиями и благословениями провожали жители небольшой отряд своих освободителей и их командира.

В замке, среди этого случайного сборища людей различного положения, привычек, пола и возраста, ни разу не произошло сколько-нибудь значительного беспорядка. Безымённый расставил в разных местах стражу, которая смотрела за тем, чтобы не возникало никаких недоразумений, причём делалось это с тем усердием, какое каждый обычно прилагает ко всему, в чём предстоит давать отчёт хозяину.

Кроме того, он попросил духовных и других наиболее авторитетных лиц, оказавшихся среди нашедших здесь приют, совершать обходы и со своей стороны наблюдать за всем. Насколько возможно часто обходил замок и сам Безымённый. Его можно было видеть повсюду. Но даже и в его отсутствие уже одна мысль о том, в чьём доме находишься, сдерживала всякого, кто в этом нуждался. А впрочем, ведь всё это были беглецы, уже по одному этому в общем больше склонные к ничегонеделанью. Мысль о доме и о брошенном имуществе, у иных сверх того о близких и друзьях, оставшихся в большой опасности, вести, приходившие извне, — всё это, ослабляя общий дух, постоянно поддерживало и усиливало в собравшихся это настроение подавленности.