Обручённая - [63]

— По уговору со мной? — переспросил де Лэси. — Впустить его немедленно.

Это оказался вчерашний вестник. Он вошел, держа в одной руке свою украшенную пером шапочку, в другой — инструмент, на котором только что играл. Его причудливое одеяние состояло из нескольких платьев одно ярче другого, а сверху накинут был очень короткий норманнский плащ ярко-зеленого цвета. К вышитому поясу, вместо оружия, был прикреплен с одной стороны рожок с чернилами, а с другой — небольшой нож, служивший своему владельцу только за столом. На голове выстрижено было подобие тонзуры, означавшее, что в своем ремесле он достиг немалых высот; ибо Веселая Наука, как называлось искусство менестрелей, имела, подобно духовенству и рыцарству, несколько степеней. Черты лица и манеры пришедшего не вполне соответствовали его одежде и профессии; если последние были веселы и причудливы, то первые отмечены были серьезностью и даже суровостью; они оживлялись, лишь когда он пел или играл; в остальное время, вместо беззаботной веселости, отличающей большинство его собратьев, они выражали глубокую задумчивость. Лицо его, не отличавшееся красотой, чем-то останавливало на себе внимание, хотя бы контрастом с пестротой развевавшихся одежд.

Коннетаблю захотелось оказать ему покровительство.

— Доброго утра, приятель, — сказал он. — Благодарствую за твою утреннюю музыку; хорошо исполнена и хорошо задумана, ибо напоминание о быстротечности времени предполагает, что мы умеем с пользою употребить это недолговечное сокровище.

Человек, выслушав эти слова, казалось, сделал над собой усилие, прежде чем ответил:

— Да, задумано было с лучшими намерениями, раз я решился так рано потревожить милорда. И я рад, что моя смелость его не прогневала.

— У тебя, — сказал коннетабль, — есть до меня просьба. Говори же, времени у меня мало.

— Милорд, я прошу дозволения следовать за вами в Святую Землю, — сказал человек.

— Приятель, ты просишь то, что я едва ли смогу выполнить, — сказал де Лэси. — Ведь ты менестрель, не так ли?

— Да, милорд, недостойный представитель Веселой Науки, — ответил музыкант. — Могу, впрочем, сказать, что ни в чем не уступаю королю менестрелей Жоффруа Рюделю, хотя король Англии пожаловал ему четыре поместья за одну песню. Я готов состязаться с ним, будь то романс, лэ или фаблио, а судьею пусть будет сам король Генрих.

— За себя ты, конечно, всегда замолвишь слово, — сказал де Лэси. — И все же, сэр менестрель, ты со мной не поедешь. За крестоносцами и без того увязывалось слишком много людей твоего пустого ремесла. И если к ним присоединишься еще и ты, пусть это будет без моего участия. Я слишком стар, чтобы пленяться твоим пением, как бы умело ты ни пленял им.

— Кто достаточно молод, чтобы искать любви красавицы и завоевать ее, — проговорил менестрель несмело, точно боясь, что позволяет себе лишнее, — тот не должен называть себя слишком старым, чтобы поддаваться чарам менестрелей.

Коннетабль улыбнулся, польщенный комплиментом, отводившим ему роль молодого влюбленного.

— Думаю, что ты еще и шут, — сказал он, — вдобавок к другим твоим званиям.

— Нет, — ответил менестрель. — Эту отрасль нашего ремесла я на некоторое время оставил. Судьба моя к шутовству никак не располагает.

— А знаешь, приятель, — сказал коннетабль, — если свет обошелся с тобой неласково и если ты умеешь подчиняться правилам такой строгой семьи, как наша, мы, пожалуй, поладим с тобой лучше, чем я думал. Как твое имя и откуда ты родом? Речь твоя звучит немного по-иноземному.

— Я из Арморики, милорд, с веселых берегов Морбихана, и говор мой оттуда. А зовут меня Рено Видаль.

— Если так, Рено, — решил коннетабль, — ты поедешь со мной, и я распоряжусь, чтобы тебя нарядили сообразно твоему ремеслу, однако приличнее, чем сейчас. Владеешь ли ты оружием?

— Кое-как владею, милорд, — ответил армориканец; и тут же, взяв со стены меч, сделал им выпад так близко к коннетаблю, сидевшему на своем ложе, что тот отшатнулся и крикнул:

— Эй, ты что это, негодяй!

— Ну вот, мой благородный господин, — сказал Видаль, покорно опуская меч, — я показал образчик, который встревожил даже вас, с вашим опытом. А таких я знаю сотню.

— Возможно, — сказал де Лэси, несколько смущенный, что дал себя застигнуть врасплох ловким движением, — но я не люблю шуток с острым оружием. Мечи не для того, чтобы ими играть. Больше чтобы этого не было. А сейчас кликни моего оруженосца и моего камергера — мне пора одеваться к утренней мессе.

Выполнив утренние религиозные обязанности, коннетабль намеревался посетить аббатису и со всей необходимой осторожностью и оговорками сообщить ей об изменении своих планов относительно ее племянницы, то есть о том, что он вынужден отправиться в крестовый поход прежде венчания, уже подготовленного обручением и брачным контрактом. Он понимал, что почтенная особа с трудом примирится с его новым решением, и некоторое время медлил, обдумывая, как лучше сообщить его и чем смягчить. Сперва он навестил Дамиана, чье выздоровление шло так быстро, что казалось чудом, и совершила это чудо покорность, с какою коннетабль последовал советам архиепископа.