Обрученная с вороном 1 - [15]

В коридоре хлопнула дверь, и шаги брата затихли — Амир закрылся в своей комнате. Равена прислушалась к себе — волнение, преследовавшее ее с ужина, и вызванное отсутствием Амира, почему-то не проходило, несмотря на то, что брат вернулся, и, похоже, ничего страшного с ним в городе не произошло.

Равена вернулась к книге. Она по памяти находила те места, где упоминались монеты других стран, но слово «нирах» ей ни разу не встретилось. Где же она могла его слышать?

Тщетно терзая свою память, Равена задремала. А когда очнулась от дремоты, внезапно осознала: загадочный «нирах» в ее сознании определенно был связан Амиром. Однако ко вчерашним событиям это не имело никакого отношения.

Раньше. Это было намного раньше. Возможно, в детстве.

Сумерки за окном все еще не уступали место ночи, а значит, Равена дремала совсем недолго. Папа в это время всегда сидел в библиотеке, забывая о матушкиных наставлениях экономить и не тратить свечи на вечернее чтение, когда можно читать днем, а значит, если Равена спустится сейчас вниз, она сможет задать ему волнующий ее вопрос. Читал он намного больше нее, и память у него была гораздо лучше. Главное, не говорить, что это как-то связано с Амиром.

Спускаясь по лестнице, Равена вдруг услышала короткий вскрик. Она невольно остановилась и прислушалась: звук не повторялся. Голос определенно был женский и шел с первого этажа. Наверное, служанка повстречалась в своей комнате с крысой. В подвал время от времени подсыпали крысиную отраву, но иногда эти твари проникали в хозяйственные помещения или комнаты для прислуги.

Равена продолжила спуск, и уже на нижних ступенях услышала голоса. Слов было не разобрать, но что-то вызвало в ней смутное чувство тревоги.

Голоса было два. Мужских. Один звучал низко и угрюмо, другой — слабо и безрадостно. Это было настолько непривычно — чтобы в их доме говорили с такими интонациями, — что оба голоса в первый момент показались Равене незнакомыми. Только одно она поняла сразу — что-то случилось.

Неужели, кто-то принес их семье плохие новости?

Равена и сама не понимала, почему старалась ступать на дощатый настил пола очень осторожно — так что едва слышала собственные шаги. Сквозь приоткрытую дверь библиотеки в коридор струился теплый оранжевый свет от свечей и огня в камине. Равена устремилась на этот свет, словно мотылек на пламя, которое непременно спалит его дотла, если он приблизится. Она слышала какие-то звуки, но с трудом распознавала их, и это беспокоило ее. Тревога внутри разрасталась и скручивалась, сворачивалась змейкой в груди.

Что это за звуки? Кашель? Хрип? Кто-то в доме заболел? Но ведь совсем недавно все были здоровы!

На этой мысли беспокойство взяло верх, и Равена, уже больше не медля, почти бегом преодолела расстояние до библиотеки. Широко раскрыла дверь и… застыла на пороге.

То, что увидели ее глаза, Равена осознала не сразу. Несколько долгих… нет, бесконечных мгновений, она смотрела перед собой, не мигая, и ей казалось, что остановилось даже время, безжалостно бросив ее в пустоту, где нет ни прошлого, ни настоящего, ни будущего — нет ничего.

В мельтешении отблесков огня, полыхающего в камине, посреди библиотеки Амир одной рукой придерживал ее отца, словно обнимал его. Но вот он подался назад, и из груди отца вышло сверкнувшие серебром лезвие длинного кинжала. Амир отпустил Гидеона де Авизо, и тот рухнул к его ногам.

Равена издала какой-то звук — жалостливый и слабый, как будто внутри нее зародился, но так и не вырвался на волю крик.

— Папа… — пробормотала она одними губами и, тотчас, осознав, что происходит, воскликнула: — Папа!

Она бросилась к отцу и упала рядом с ним на колени, успев уловить взглядом его последний вздох.

Гидеон де Авизо закрыл глаза. Голова его упала набок.

— Папа!!! — кричала Равена, уже понимая в душе, что тщетно. — Папочка…

Рядом с ней, на пол, упал кинжал. Равена вздрогнула, но невольно остановила на нем взгляд — лезвие было в крови. В крови ее отца.

Она чувствовала, что рядом стоит Амир, но не могла заставить себя поднять глаза, и вместо этого посмотрела в другую сторону. Все это время краем сознания Равена осознавала — там, у камина, что-то лежит.

Расстелившиеся по полу юбки, уложенные в аккуратную прическу волосы, вытянутая вперед рука. И кровь. Кровь на дощатом полу.

— Матушка, — чужим неузнаваемым голосом произнесла Равена. — Ох, что же это…

Равену обуял ужас, от которого некуда было деться. Ужас был всюду: вокруг нее, внутри нее, он заполнил собою гостиную, он исходил от темной фигуры, которая сейчас возвышалась прямо над ней.

— Ты убил их… О, силы небесные, я не верю… Ты убил их! Амир, что же это… Как же…

Равена отчаянно вцепилась пальцами в сюртук отца и, задыхаясь от ужаса, сковавшего ее тело, леденящего ее кровь, проговорила:

— Папа… матушка…

«Пожалуйста, пусть это будет лишь сон», — мысленно молила она, но пробуждение не наступало.

Все было на самом деле. Матушка у камина с вытянутой рукой — умирая, она словно тянулась к своему мужу, умоляла не убивать его. Отец, неподвижно лежащий у ног Амира — того, кому он дал приют, дом, семью.

Они называли его сыном.