Обрученная - [26]

– Но…

– Никаких «но», чем быстрее ты здесь все осмотришь, тем быстрее мы покинем это место. – с этими словами меня и потащили прочь из надежного укрытия, крепко схватив за кисть.

– Так ты же светлый, тебе тут должно быть приятно.

Ганэш резко притормозил, обернулся, и, схватив меня за плечи, проникновенно заглянул в глаза:

– Сэл, в первую очередь я адекватный. И как всякий адекватный мий-асэ точно знаю, что это наимерзейшее место.

– И много в Светлой империи таких? – едко спросила я. – Адекватных?

С совершенно непроницаемым выражением лицо, мне гордо ответили:

– К несчастью нет. Есть опасения, что я один такой.

И вот протащил меня весь такой эксклюзивный мужик сквозь двустворчатые высокие и светлые двери, расположенные в дальнем конце этого огромного зала. А там, купаясь в солнечном свете под журчание воды в круглом фонтане, нас встретили странные девушки в белых свободных одеяниях. У послушниц платья были серые, невзрачные, позволяющие им скрываться в тенях, а у этих дружелюбных красавиц наряды сияли снежной белизной, казалось, что даже в темноте они будут светиться. Длинные волосы собраны в мудреные косы, на свежих, молодых лицах – приветливые улыбки, а в глазах – мерзлая пустота, прозрачный лед, сияние которого с непривычки можно принять за искры счастья.

Все молодые, красивые, полные сил, и среди них одна женщина в полупрозрачной накидке, лежащей поверх белого платья.

Когда мы переступили порог, смех резко прекратился, все, как по команде, обернулись к нам. Два десятка бездушных, улыбающихся чудовищ. И если жених мой был просто чудовищем, которое с натяжкой еще можно было назвать домашним, то эти вот улыбающиеся красотки вселяли безотчетный, подсознательный ужас на уровне инстинктов. Дикие, неприручаемые монстры.

Почувствовав, что я встала, как вкопанная, Ганэш дернул рукой, непонимающе ко мне обернувшись.

– А давай вернемся, – несмело предложила я, – там Вэйд…

– Вернемся, – покивал этот гад, с противненькой, понимающей такой улыбкой, протянув, явно копируя чьи-то интонации, – но сначала монетку в фонтан бросим, удачи в судьбе попросим.

– Не надо.

А женщина, медленно поднявшись с бортика фонтана, уже плыла к нам… я бы даже сказала – кралась. Как хищник, почувствовавший добычу.

А мне совсем не хотелось, чтобы она приближалась, чтобы касалась меня, чтобы касалась моей искры. Не знаю откуда пришла эта уверенность, но я не сомневалась ни секунды в том, что эта женщина, стоит ей лишь раз до меня дотронуться, узнает, кто я на самом деле, и меня уже никогда отсюда не выпустят.

– Пожалуйста…

Я уже не просто стояла, я старательно пятилась назад, пытаясь сдвинуть с места будто бы вросшего в мраморные плиты Отравителя. Усмешку, всего мгновение назад кривившую его губы стерла тревога:

– Что?

– Уйдем отсюда, скорее.

Женщина, почувствовав, что что-то не так, ускорилась:

– Что же вы стоите? – сильный, очень красивый голос, который всего несколько минут назад пел, разносясь по большому залу, сейчас звенел от напряжения. – Пройдите к фонтану, согрейтесь в сиянии…

– Знаете, мы, пожалуй, как-нибудь в следующий раз приобщимся к этим вашим светлым штучкам, – перебил ее Ганэш, совсем тихо добавив, – рано мне еще становиться блаженным дурачком.

Из внутреннего зала я почти бежала, таща за собой несопротивляющегося, очень удивленного моим поведением Отравителя.

Вэйд тоже удивился, увидев, как я спешу к нему, а за мной, с совершенно непонимающим видом, идет его несносный друг, руку которого я не сообразила отпустить.

В прохладной тени храма Вэйд быстро пришел в себя, и так же, как Ганэш, не стал сопротивляться, когда я, ничего не говоря, ухватила его за руку и потащила прочь. Маленькие пальчики Селины неспособны были полностью обхватить широкую ладонь, но я очень старалась не выпустить из рук ни отравителя, ни дознавателя.

Уже только внизу лестницы, я смогла перевести дух.

– Жуть какая.

– Что случилось? – высвобождать свою руку Вэйд не стал, в отличие от Ганэша, но ответа потребовал не от меня, будто бы сомневаясь в том, что я смогу понятно объяснить, что это сейчас было.

– Девочка увидела жриц вблизи и ее это почему-то сильно впечатлило.

– Они же страшные, – поддакнула я, поежившись, – и совсем пустые внутри. Как так?

– Легко, – фыркнул Ганэш, оглядываясь в поисках нашей кареты. Совсем недавно она стояла на другом конце площади, у входа в парк, но сейчас, за тремя пристроившимися в той же стороне повозками и толпой горожан, незаметно наполнившей площадь, ее не было видно, – выжгли всю сущность во время инициации. Безоговорочная преданность Мирай и лишнее место для хранения света.

Вэйд болезненно поморщился:

– Как бы плоха не была Рассах, но адепты ее культа хотя бы не утратили себя.

– Как не странно, но я полностью с тобой согласен, – хмыкнул Гарс, – они, конечно, безумные фанатики, но это, по крайней мере, их осознанный выбор.

– Какой-то недобрый у вас свет, – грустно призналась я.

Отравителя очень позабавила моя наивная простота:

– А кто тебе сказал, что свет должен быть добрым?

– Ну тьма же у вас тут вроде как злая, значит, свет должен быть добрым.

– За этим тебе лучше обратиться к человеческим проповедникам, – сдержанно заметил Вэйд, едва ощутимо погладив мои пальчики, чем вызвал непонятное какое-то, смутное желание: то ли отпустить его руку немедленно, то ли сжать покрепче.