Обручальный кинжал - [117]

— Хозяйственность — это умение украсть полотно? — ехидно уточнил эльф. — У вас же в горах не растет ни лен, ни хлопок.

— Умение украсть тоже в жизни всегда пригодится, — буркнул тролль. — И нечего смеяться, а то я тоже вспомню о странных эльфийских обычаях.

— Ну-ка, ну-ка! — протянул эльф, готовясь отстаивать превосходство своей расы.

— Тихо! — рявкнул капитан. — На расстоянии дневного перехода отсюда есть замок сына Сыча, и, согласно крестьянским сведениям, Томигост сейчас там.

— Его отец пытался убить Ясноцвету, — напомнил Вел.

— Томигост нам ничего плохого не сделал, а с отцом у него всегда были разногласия. К тому же я считаю, что нам надо укрыться под защиту стен. Люди со дня на день ждут нападения нечисти. Если вспомнить, что произошло в замке ульдона Тара Уйэди, я этой возможности не отрицаю.

— Им-то откуда об этом знать? — удивился эльф.

— Сразу видно, что тебе не стать Владетелем, — уел его тролль. — Такие слухи распространяются со скоростью лесного пожара. Кум кумы двоюродного брата троюродного племянника соседки тетушки присутствовал при осаде и рассказал все это в красках. И понеслось…

Ярослав согласно кивнул:

— Так что сейчас остановимся привести себя в порядок и поспешим к Томигосту. Уж он-то должен знать, что происходит!

— Томик? — скептически хмыкнул Драниш. — Да его же ничего, кроме баб и пьянок, не интересует.

— У него есть советники, — сказал Волк. — Люди опытные и знающие, их отец ему подбирал еще… когда в светлом уме был. Помощники на тот случай, если придется Томигосту становиться Владетелем. Без них он домен быстро развалит.

Мне не хотелось ехать к Томигосту, но выбора не было. Если действительно ульдоны собирают армию, чтобы наказать домен Сыча за нарушение мирного договора, то на таком фургоне мы от них не спасемся. У Томигоста должен быть артефакт связи (Мезенмир потерял свой тогда, когда с боем прорывался из военного лагеря Сыча), и, возможно, он поделится с нами последними новостями о происходящем если не на северных границах, то хотя бы в столице.

Ярослав остановил фургон неподалеку от деревни, возле реки, берега которой густо поросли ивняком. Пока я разбиралась с закупленными припасами, готовила обед, мыла посуду и раздавала по кусочку мыла и полотенцу, тролль нашел для моего купания тихую заводь с песчаным пляжем. Судя по вытоптанной травке и заботливо связанному веревочками ивняку, это место облюбовали парочки, желающие скрыться от нескромных глаз.

— Здесь тебя никто не потревожит, — сказал Драниш. — А если что — кричи, не стесняйся. У нас всегда кто-то будет дежурить, так что голое воинство спасать тебя не ринется.

Я благодарно кивнула, дождалась, пока ниже по течению раздастся плеск мужского купания, и вошла в воду.

Летняя погода нагрела воду в речке, и я окунулась с головой, наслаждаясь такими редкими минутами спокойствия. Хорошо быть рекой — течешь себе и течешь, не нужно никуда спешить, ни от кого спасаться, думать о судьбах тысяч людей в то время, когда со своей разобраться не можешь. Я помыла голову, оттерла от кожи слой грязи, и чистая, словно полегчавшая, легла на мелководье, закрыв глаза.

Солнышко ласково гладило тело своими лучами, вода омывала уставшие мышцы, расслабляя и успокаивая, легкий, едва слышный плеск волн… Очень подозрительный плеск.

Я открыла глаза и увидела на воде тень человека. Попыталась одновременно вскочить, прикрыться и закричать, но конечно же погрузилась под воду, поскользнувшись на водорослях.

Сильные руки вытащили меня из воды и прижали к себе. Я попыталась оттолкнуть от себя мужчину, но уткнулась носом в выгоревшие, слегка волнистые от постоянного пребывания в косе пряди волос.

— Ярослав?! — Я подняла голову вверх и встретилась с его взглядом.

Смотрел жених на меня… странно. Если обычно его серебристо-серые глаза были или холодными, или непроницаемыми, то сейчас в них клубилась такая буря чувств, что мне стало страшно.

Что это было? Страсть в мужском взгляде я умела различать. Жадимир, хоть и не любил меня, но хотел, и наши ночи были очень… приятными. Драниш никогда не скрывал своего желания, и оно тоже отчетливо читалось в его взоре. Но, если не страсть, что могло привести Ярослава сюда, когда я совсем одна, а окружающие наверняка думают, что мы с женихом решили уединиться для взаимного удовольствия? Неужели он решил отомстить за смерть Тисы и утопить меня по-тихому?

Я трепыхнулась в его руках, но что я могла противопоставить профессиональному воину, который прижимал меня к телу так, что я ощущала каждую мышцу на его груди?

Он обнимал меня сильно-сильно, словно хотел вдавить в себя, и я уже начала бояться, что ребра не выдержат и сломаются.

— Ярослав… — просипела я, с неимоверным усилием пытаясь вдохнуть.

Он отпустил меня, и не успела я как следует глотнуть воздуха, как Волк схватил меня за плечи и легонько встряхнул.

— Ты не убежишь от меня? — требовательно глухим и глубоким голосом спросил он. — Нет или да?

— Нет, не убегу, — удивленно ответила я. — А что…

Ярослав не дал мне договорить, наклонился и принялся меня целовать.

Меня целовали мужчины. Чистомир — весело и по-дружески, со вкусом ворованных орехов, когда удавалась какая-нибудь затея, неумело, когда отрабатывал на мне свои навыки будущего сердцееда, а я из интереса соглашалась послужить подопытной. Его поцелуи были пряными от вкуса запретного плода, когда он хотел позлить моего отца.