Обрубок - [2]

Когда кончились пальцы на руках, мучители принялись за ноги.

У меня тогда в голове крутилось: не хочу умирать! Не хочу умирать! Я ведь не знал подействовала ли чёрная магия. Конечно, мошенник вряд ли потребует «тройного убийства девственниц», но заклинание просто могло пропасть втуне.

Из меня вытекло целое море крови.

Да, ещё кое-что о бессмертии: невозможность умереть от потери крови ещё не означает, что ты остаёшься в сознании. Наконец я отключился.

Очнувшись, я увидел все тот же подвал. Крови на полу стало больше. Возможно, не вся моя, но в общем и целом. Мои мучители выглядели ошарашено — оно и понятно. Дошло-таки, что я не врал о своём бессмертии: при такой кровопотере без сверхъестественного вмешательства не выживешь.

Было бы славно, реши они, что человека с даром вечной жизни следует отпустить на свободу. Но… увы.

Эта парочка принялась за мои конечности. Мучители не просто отрубили мне правую руку. Даже не стали спиливать её по суставам. О нет! Они обращались с ней так, словно перед ними буханка хлеба.

Потребовалось много времени, много сил и три разных пилы. Как я уже говорил, родители девочки были не совсем нормальными.

С левой рукой они поступили несколько по-другому. Просто по очереди дубасили по ней гвоздодёром. Ясное дело, полностью оторвать не вышло, но к тому времени, как снова настал черёд пилы, большая часть превратилась в кашу.

Хотите расскажу кое-что совсем шизовое? Они спали по очереди. Ей богу! Спали по очереди, чтобы один мог меня увечить, пока второй отдыхает.

Мучители не проявляли жадности либо спешки. Приступили к туловищу только после того, как от рук и ног совсем ничего не осталось. Кровь уже давно не текла. Опиши мне кто-нибудь похожий сценарий, я бы подумал, что в какой-то момент человек свыкается с болью. Ничего подобного! Каждый новый порез болел ничуть не меньше, хотя, возможно, причина в том, что эта парочка их разнообразила.

Потом они меня подожгли.

Не знаю, почему после этого в них проснулась совесть, но что было, то было. Мать девочки начала плакать, потом и отец к ней присоединился, и они вдвоём, обнявшись, лили слёзы, а я корчился и горел.

Меня не погасили, оставили дожариваться на бетонном полу, пока огонь не потухнет сам собой.

Затем, утерев слёзы, похоронили заживо прямо на заднем дворе.

Девять лет я провел под землей. Девять лет! Я не умер от голода, хотя постоянно балансировал на грани голодной смерти. Не погиб от жажды, хотя вечно хотел пить. Не задохнулся, хотя ежесекундно мечтал о глотке воздуха.

И я не сошел с ума.

Понятия не имею, почему. Вероятно, некий побочный продукт чёрной магии. Вечно я в здравом рассудке. Вечно всё осознаю.

И вот, однажды, меня выкопали десятилетние ребятишки. Тело не сгнило, и вначале они пересрали будь здоров. Чтобы не напугать их ещё больше, я притворился мёртвым, благо это было не трудно, поскольку на мне почти не осталось кожи.

Когда первый страх прошёл, детишки вытащили меня из могилы и отволокли в свой спортивный клуб. Думаю, бывшие владельцы здания съехали. Вряд ли бы они оставили у себя во дворе закопанный живой торс… хотя, кто их знает? Они же не дружили с мозгами.

Я сделался талисманом клуба, Обрубком.

На меня напяливали дурацкие шляпы, метали в меня дротики — в общем, обращались так, словно я не человек. Несколько недель я с этим мирился — всё лучше, чем быть похороненным заживо — но, наконец, оставшись наедине с одним из ребят, попросил о помощи.

Взвизгнув от страха, тот схватился за бейсбольную биту и лупил меня до тех пор, пока не оторвал мне нижнюю челюсть. Говорить я больше не мог.

На следующий день, когда друзья спросили его, что это со мной стало, он лишь невинно хлопал глазами. Боялся, видно: вдруг подумают, что он слышит голоса от Обрубка.

Через несколько дней детишки решили, что держать в клубе расчленённый труп — чревато. Когда меня поволокли вон, я задёргался, как мог, и они с криками обратились в бегство.

А позднее, меня закопали снова.

Думаю, те дети заключили между собой что-то вроде договора.

Возможно, они решили, что это им почудилось, а, возможно, я преследовал их в воспоминаниях всю оставшуюся жизнь. Я никогда не узнаю, потому что в следующий раз меня выкопали, когда все они уже были давно мертвы.

Будущее. Надо же! Никаких летающих автомобилей так и не изобрели, зато у тебя есть чудо-машина, которая позволяет записывать мои мысли.

Я бы мог солгать и сказать, что я был… Не знаю, ну, например, Иисусом или ещё кем-нибудь, но пусть лучше мир узнает мою подлинную историю.

Впрочем, судя по твоему неодобрительному взгляду, с правдой я дал маху.

Это что, лазер? Шутишь? Да ладно! У тебя в лаборатории уникум, а ты хочешь его дезинтегрировать?

Ладно, будь по-твоему! Тащи свой лазер сюда. Посмотрим, что получится.

Перевод — Анастасия Вий, Л. Козлова