Обретенная любовь - [3]

Когда он наконец заговорил, его речь была немного невнятной:

— Скажи мне, мисс Макгрегор, у твоей матери такие же глаза, как у тебя?

Эви решила уйти от этого гадкого человека. Она поднялась, чтобы вернуться в свою комнату.

— Не бойся меня, крольчонок. Mi casa, su casa. — Внезапно, как бы обнаружив скрытый юмор в этом радушном испанском приглашении, Адам начал громко смеяться. — Мой дом — твой дом, мисс Макгрегор. — Шатаясь, он направился к лестнице. — Мой дом — твой дом. — Его издевательский смех преследовал ее, когда она бросилась бегом наверх по ступенькам лестницы.

За обедом Адам Ролинз не появился. На следующий день Дэниел и Мэри решили отправиться в небольшой круиз на корабле, принадлежащем компании Ролинза, и это был прощальный обед перед отплытием на несколько недель. Эви радовалась, что он не был испорчен присутствием этого мерзкого типа.

За столом с ними сидела Клара Маршалл, домашняя учительница и гувернантка, которую Дэниел нанял для Эви. Эта пожилая тучная женщина с седыми волосами и приятной улыбкой сразу понравилась Эви.

— Послушай, милая, — сказал Дэниел Эви, прощаясь с ней вечером, — если тебе что-то понадобится в наше отсутствие, обратись к моему сыну Адаму. Я попросил его, чтобы он позаботился о тебе, пока твоя мать и я путешествуем. — Дэниел обнял ее и поцеловал. — Ты даже не представляешь, как мне хотелось иметь дочку.

— Благодарю вас, сэр. Приятного путешествия, — дрогнувшим голосом ответила Эви.

Позже вечером к ней в комнату пришла мать, села на кровать и обняла Эви.

— Я буду скучать по тебе, дорогая. Мы разлучаемся впервые с самого твоего рождения.

— Я тоже буду скучать, мама, но ты не беспокойся обо мне. Миссис Маршалл кажется мне очень хорошей. Желаю тебе приятно провести время, а я пока буду как следует учиться. Мне так хочется, чтобы ты гордилась мной.

Глаза Мэри Ролинз заблестели от слез.

— Я и так горжусь тобой, милая. Я не заслуживаю такой чудесной дочери. А теперь Господь осчастливил меня и Дэном. — Она еще крепче обняла Эви. — Мы будем счастливы все вместе.

Пока мать целовала ее на прощание, в голове Эви возник образ Адама Ролинза с искаженным злобой лицом.

В последующие дни Эви очень редко видела Адама Ролинза. Иногда во время еды, сидя за столом с ней и миссис Маршалл, он пристально смотрел на Эви угрюмым и задумчивым взглядом. Слуги удивлялись тому, как он обращался с девочкой. Если они и знали о ее происхождении, то не придавали этому значения.

Из бесед с миссис Маршалл Эви узнала, что Адаму двадцать два года. Его мать умерла, когда ему было одиннадцать. Казалось, миссис Маршалл относилась к нему с большим уважением, упоминая несколько раз, как много ему приходилось работать, управляя делами семьи в отсутствие отца, однако Эви не изменила своего мнения о нем.

Адам никогда не разговаривал с ней. Свои обращения к Эви он передавал либо через миссис Маршалл, либо через Джеймса. Поэтому она была очень удивлена, когда однажды поздно вечером миссис Маршалл постучалась в ее дверь и сказала, что Адам ждет ее в библиотеке, чтобы поговорить.

— Что-то случилось, миссис Маршалл? — спросила Эви, видя, что женщина прикладывает платок к глазам. — Этот гадкий человек чем-то оскорбил вас?

— Мистер Адам расскажет все сам, моя дорогая. — Она отвернулась, всхлипывая.

Мысль о том, что она останется наедине с Адамом Ролинзом, ужаснула Эви, а расстроенный вид миссис Маршалл привел ее в еще большее смятение. Она постучалась в дверь библиотеки, затем, не дожидаясь приглашения, открыла ее. В комнате, освещаемой лишь светом от горящих в камине поленьев, было почти темно. Адам сидел за письменным столом отца, оперевшись локтями и обхватив голову руками. Некоторое время он оставался в этой позе, а Эви ждала, когда он заговорит. С каждым мгновением ее охватывала все большая тревога.

Наконец Адам поднял голову.

— Садитесь, мисс Макгрегор.

Эви неохотно подошла к стулу и села. Адам встал и приблизился к камину, где, как ей показалось, бесконечно долго смотрел на пламя.

— У тебя есть какие-нибудь родственники, Эвелин? — спросил он наконец.

— Эвлин, — вежливо поправила она. — Мое имя состоит только из двух слогов, а вы произносите так, как будто в нем три слога. — Она испытала некоторое удовлетворение, дав понять этому надменному типу, что и он может в чем-то ошибаться.

Эви затаила дыхание. Адам ждал ответа на свой вопрос, ничуть не изменив выражения темных глаз.

— У меня есть мама, — наконец ответила она.

— А кроме матери?

— Больше никого. По крайней мере она всегда говорила мне так. — Эви вызывающе подняла подбородок. — А моя мама никогда не лжет.

— Боюсь, у меня плохие новости.

Его тон встревожил ее, и сердце бешено застучало в груди. Глаза девочки расширились от волнения, когда он повернулся и она увидела его лицо.

— Мне сообщили, что на борту корабля произошел пожар. Твоя мать… и мой отец… — Адам на мгновение замолчал, откашлявшись, — погибли в огне.

Глаза Эви наполнились слезами. Она не сводила взгляда с Адама, отказываясь принимать то, что он говорил. Затем вскочила со стула.

— Нет. Я не верю вам. Вы — жестокий человек и просто решили помучить меня. — В ее голосе появились истерические ноты. — Зачем вы говорите такие ужасные вещи? Моя мама не умерла. Моя мама не может умереть и оставить меня. — Она зарыдала, и по щекам ее полились слезы. Адам протянул к ней руку, но Эви шлепком отстранила ее. — Зачем вы причиняете мне боль? Вы злой и подлый. Я ненавижу вас, Адам Ролинз. Ненавижу.