Обретение ада - [29]

София. Болгария. 23–24 января 1991 года

В это утро в Софию позвонил сам Милт Берден[5] легендарный руководитель советского отдела ЦРУ. В Лэнгли говорили, что он знал жизнь советских людей гораздо лучше, чем все последние генеральные секретари коммунистической партии. Берден позвонил на квартиру, где Тернер и Райт остановились.

— Что у вас происходит, ребята? — спросил Берден своим характерным глуховатым голосом. — Может, вы мне объясните? Какого загулявшего типа вы опять ищете? Мы целыми днями сидим над записками нашим шефам по поводу ситуации с этим арабом, а вы гуляете по Болгарии.

У Бердена наверняка был подключен к телефону специальный шифратор, искажающий его голос. Но, даже несмотря на это, Милт говорил так, словно его прослушивали все контрразведки мира. Тернер понял, что имел в виду руководитель отдела. Арабом он, конечно, называл Саддама Хусейна, записками — аналитические материалы, а загулявшим типом — советского агента-нелегала.

— Пытаемся что-то сделать, — пробормотал Тернер.

— У меня сидит рядом Арт Бэннон. По-моему, вы валяете дурака, ребята.

— Но, сэр…

— Никаких возражений. Сегодня вылетаете обратно. Я сам доложу нашему шефу о своем решении. Он имел в виду Эшби.

— Хорошо, — к достоинствам Тернера относилось некоторое понимание того момента, что с Берденом лучше не спорить. Это был не Бэннон и даже не Эшби.

— Я думаю, мы сумеем решить все наши проблемы на месте, — подчеркнуто добродушным тоном выговорил Берден. — А ты как думаешь?

— Кажется, я вообще перестал думать, — пробормотал Тернер.

— Ты что-то сказал или мне послышалось?

— Вам послышалось.

— Я так и подумал. Вылетите завтра. Мы обстоятельно займемся вашей проблемой.

«Этот тип, как танк», раздраженно подумал Тернер. Интересно только, как он убедит Эшби в своем решении? Хотя убеждать уже не придется. Формально Берден прав. Они ничего не нашли в Болгарии и не могли найти. Здесь слишком долго была бесконтрольная вотчина советского КГБ. Было бы наивно и глупо полагать, что они найдут что-нибудь. Могло помочь только чудо, а его не случилось. Берден понимал это гораздо лучше Эшби, не знающего всю систему методов работы Комитета государственной безопасности.

— Я все понял, сэр, — сказал Тернер, — завтра мы вылетаем.

«Чудес не бывает», — хотел добавить он от себя, но сдержался.

Райт с интересом следил за его разговором.

— Берден звонил? — спросил он.

— Да, — сказал Тернер, положив трубку, — чудес не бывает.

— Тогда все понятно, — уныло пробормотал Райт, — кажется, нам придется возвращаться.

В этот день они бесцельно бродили по городу в сопровождении сотрудников КГБ, словно приклеившихся к обоим американцам. Отрываться от них почему-то не хотелось. Это было как-то особенно неприятно и глупо.

— Никогда не думал, что София такой унылый и скучный город, все время бормотал Тернер.

Райт не возражал. Хотя, бывая раньше в Софии, он никогда так не считал. И вообще Болгария до этой поездки ему очень нравилась. Особенно приморские курорты, на которых всегда много красивых женщин из Восточной Европы и Советского Союза, никогда не отказывающих заокеанскому гостю. Правда, он предусмотрительно не сказал этого Тернеру, считая, что не нужно раздражать и без того огорченного очевидной неудачей своего спутника.

«Где еще мог быть этот Кемаль Аслан? — думал Тернер. — Дома, школа, институт, больница. На работе у него мы, конечно, тоже ничего не найдем. И еще КГБ сидит у нас на хвосте. Может, его документы остались в турецком посольстве, куда он выезжал после болезни? Нет, это не подходит. Во-первых, выезжал тот самый Кемаль Аслан, который потом добрался и до Америки. А во-вторых, по прошествии стольких лет никто не будет хранить архивные материалы. Это нереально».

Хуже всего было сознавать, что ничего сделать нельзя. Он ходил по городу и злился. Злился на себя, чувствуя, что повсюду натыкается на невидимую стену. Вечером нужно было ехать в посольство за билетами. Тернер решил остаться дома, отправив в посольство Томаса. Он сидел за столом и смотрел телевизор, не очень вникая в смысл происходивших событий на телеэкране, когда вдруг раздался звонок.

Тернер лениво поднял трубку.

— Я слушаю, — сказал он.

— Уильям, раздался несколько взволнованный голос Томаса, — здесь небольшая вечеринка. Атташе приглашает тебя приехать к нам. За тобой сейчас заедет машина.

— Какая вечеринка? — не понял Тернер.

— Просто собрались ребята. Ты можешь сейчас приехать? — просил Томас.

Тернер молчал. Он понял, что случилось нечто непредвиденное и теперь нужно молчать, чтобы не «раскачивать лодку». Он осторожно спросил:

— Я действительно нужен, Томас?

— Очень, — подтвердил Райт, — машина за тобой пойдет через полчаса.

Они сейчас немного заняты, и все машины во дворе посольства. Месяц назад ты говорил о рождественских приключениях. И повторил их нашему суровому другу.

Кажется, у нас есть возможность собраться вместе за одним столом. Как раньше.

— Хорошо, — Тернер все-таки не понимал, что именно произошло, но решил согласиться на условия игры, предложенной Райтом.

— Я буду ждать дома, — добавил он и положил трубку.

«Что значит „месяц назад“? — подумал Уильям. — Месяц назад было Рождество. Что бывает на Рождество? Что он говорил о приключениях? Это важно сейчас вспомнить. Суровый друг — это, конечно, Милт Берден. Что они тогда говорили? При чем тут Рождество? На Рождество бывают чудеса. Он сказал Томасу, что чудес не бывает. Значит, случилось чудо, словно на Рождество. И это чудо…