Обрести свободу у алтаря - [21]

— Могу, — ответил он, забрав у нее свои вещи и отбросив их в сторону. — Речь идет не о развлечениях. Я хочу проводить время со своей семьей.

У его жены были очень выразительные глаза. В них он всегда мог прочитать ее эмоции, даже когда она пыталась их скрыть. Он больше не хотел видеть в этих глазах боль и разочарование.

Внезапно ему в голову пришла хорошая идея.

— Надень пальто, — сказал он ей.

Розалинд часто заморгала.

— Не понимаю. Ты только что вернулся домой и хочешь опять выйти на улицу?

— Да. Вместе с тобой. Помнишь, я обещал очаровывать и удивлять тебя?

— Тебе нет необходимости…

— Возражения не принимаются. Да, я опоздал, но я собираюсь наверстать упущенное.

Розалинд сложила руки на груди.

— А как же Мэдди? Они с миссис Фейсон скоро вернутся.

— В таком случае нам с тобой следует поторопиться. Я оставлю миссис Фейсон записку, предупредив ее о том, что мы отлучимся всего на пару часов.

— Куда мы пойдем? — спросила Розалинд, глядя на него с радостным волнением.

Похоже, он победил.

— За елкой. Куда же еще? — улыбнулся он.

Несмотря на ранний час, рынок Нью-Ковент-Гарден был ярко освещен и полон людей. Гирлянды из крошечных белых лампочек слегка покачивались на ветру над головой многочисленных жителей города и туристов, которые выходили из лавок и магазинчиков с коробками, свертками и пакетами. Чувствуя себя гостьей в чужой стране, Розалинд крепко держала Томаса за руку. Ей было неуютно среди шумной, суетливой толпы, и она боялась потеряться.

Им довольно быстро удалось найти большую красивую елку и договориться, чтобы ее срочно доставили им на дом.

— Ну, что ты думаешь? — спросил Томас Розалинд.

— Об уличных украшениях? Они великолепны.

Она предложила сразу после покупки елки вернуться домой, но Томас настоял на том, чтобы они еще немного погуляли по улицам. Он сказал, что Розалинд нужно заново познакомиться с городом.

— Что ты думаешь о Лондоне?

— Здесь очень много народа. У меня такое чувство, будто я плыву против течения. Только речь идет не о воде, а о людском потоке.

— Это сезонное явление. Скоро Рождество, и все начинают запасаться подарками.

В следующую секунду в Розалинд врезалась женщина.

— Простите, — произнесла она по-английски с сильным акцентом, затем исчезла в толпе.

— Тебе никогда не нравились большие скопления людей. После окончания университета тебе не терпелось уехать подальше от столицы.

— Мы поэтому перебрались на север?

— Ты поэтому перебралась на север, — ответил он. — Я переехал туда, потому что мне не по душе отношения на расстоянии. Хочешь пойти домой?

— Не знаю. Мы направляемся в какое-то конкретное место?

— Скоро узнаешь, — улыбнулся Томас.

— Каким будет Рождество? Коллиеры обычно собираются на праздник всей семьей?

— Нет, нас слишком много, и мы рассредоточены. Думаю, мы с тобой пригласим на рождественский обед Лайнуса, Сьюзан и моего дядю Сета.

— А как мы обычно проводим сочельник?

Томас вдруг отвел взгляд.

— До прошлого года мы ели жареные сэндвичи с сыром и пили глинтвейн перед камином.

— Правда?

Он кивнул.

— Эта традиция появилась у нас в наше первое Рождество, и мы соблюдали ее даже после рождения Мэдди.

— Здорово. А в прошлом году мы нарушили эту традицию?

— Нам помешали обстоятельства, — ответил он, по-прежнему не глядя на нее.

Розалинд хотела спросить, о каких обстоятельствах идет речь, но она подозревала, что он снова уклонится от ответа на неприятный вопрос.

— А я больше всего люблю рождественское утро. Мне всегда нравилось просыпаться и первым делом бежать к елке смотреть подарки. Мама настаивала на том, чтобы никто не открывал подарки до утра.

Томас резко повернул голову и посмотрел на Розалинд широко распахнутыми глазами. Только в этот момент она осознала, что произошло. После долгих месяцев неизвестности к ней за один день вернулись сразу два воспоминания.

— Похоже, мне было необходимо вернуться в Лондон.

— Я рад, что к тебе постепенно возвращается память, — очаровательно улыбнулся он.

Они завернули за угол, и Розалинд обнаружила, что он ведет ее к огромному зданию из металла и стекла. Внутри сводчатого сооружения стояла елка, которая была раза в три больше той, что они купили для украшения своей квартиры.

— Я подумал, что нам стоит полюбоваться елкой в Ковент-Гарден, прежде чем мы начнем украшать свою, — сказал Томас. — В городе полно других елок, но эта всегда была моей любимой.

— Почему?

Остановившись, они оба посмотрели вверх. Огромная елка была покрыта тысячами разноцветных огоньков, которые мерцали в сумерках и отражались в стеклянных шарах, висящих на ветках. Это было великолепное зрелище.

— Не знаю. Возможно, все дело в ее местонахождении. Всякий раз, когда я посещаю этот рынок, я думаю о том, что люди продают здесь свои товары почти четыреста лет. — Он кивком указал ей на булыжник, которым был вымощен пол рынка. — Возможно, на этом месте когда-то стоял мой прапрапрапрадед и продавал первые куски мыла Коллиеров. Когда я об этом думаю, у меня дух захватывает.

— Вижу, история для тебя много значит.

— Ты этого не сказала бы, если бы увидела, как я уснул на уроке средневековой истории в шестом классе, — улыбнулся Томас. — Но я ценю непрерывные многолетние традиции.