Обрести надежду - [38]

Закончив, Грейс села в кресло рядом с постелью пациента и увидела на полу сценарий, который Лэвендер читал вчера вечером Мэтту. Грейс подняла его, раскрыла наугад и принялась читать. Это была история про какого-то мужчину по имени Джек и женщину по имени Миранда — они ехали в поезде по Китаю, и за ними гнались преступники. Прочитав несколько страниц, Грейс поняла, что проголодалась.

19

Придя домой из «Соловьев», Джоанна первым делом позвонила Донни и сказала ему, что собирается забрать свой мотоцикл, причем «прямо сейчас».

— Я хочу приехать и забрать «Сьюзи», — заявила она воинственным тоном. Она ожидала, что Донни вцепится в мотоцикл мертвой хваткой и станет придумывать разные предлоги, чтобы не встречаться с ней сегодня. Но он, как ни странно, попросил приехать к нему в девять.

— А зачем домой-то? — удивилась Джоанна. — Просто скажи, где он стоит, и я его заберу.

— Нет, ты заскочи ко мне на минутку, а потом я отведу тебя к мотоциклу, я все-таки джентльмен, — сказал Донни.

Интересно, что он задумал? Джоанна терялась в догадках. Уж больно не хотелось ей идти в его квартиру, где она не появлялась с тех пор, как переехала жить к Грейс на Черепаший остров. Сто лет там не была, чем очень гордилась. Она совсем не хотела, чтобы ее трезвое отношение к их разводу пошатнулось из-за эмоций, которые могли всколыхнуться в ее душе при виде их с Донни бывшего дома. Она даже решила, что если они с Донни воссоединятся, то это будет в другой квартире. А на этой она поставила крест.

И все-таки ее тянуло туда любопытство. Слишком много хороших воспоминаний осталось, несмотря ни на что. Сколько раз они справляли там Рождество, клали друг другу подарки под елочку, которую сами украшали светящимися гирляндами и карамельными свечками! А как они красили стены, делая это радостно, задорно, полные надежд на прекрасное будущее! И как она приходила, уставшая, после работы и Донни обнимал ее и обязательно щипал за попку.

В общем, Джоанна согласилась, хоть и неохотно, встретиться с Донни в этой квартире, которую она с некоторых пор насмешливо называла «местом преступления». Донни был слишком непробиваем, чтобы понять ее юмор, и думал, что она считает преступлением их развод, в то время как Джоанна считала преступлением его секс с какими-то непонятными бабами в их супружеской постели. Но растолковывать ему это Джоанна не собиралась.

Приняв душ, она надела легкое летнее платьице, которое купила еще в апреле и которое до сих пор валялось неношеным. Джоанна вообще редко носила платья. А это было симпатичное — коротенькое, с расклешенным подолом и веселыми разноцветными полосочками.

Когда она на метро добралась до Нижнего Ист-Сайда, было уже больше девяти, и Джоанна знала только одно — она жутко хочет есть. Она сначала собиралась купить себе порцию пиццы перед тем, как подняться в квартиру, но ей совсем не хотелось заставлять Донни ждать. Поэтому она сразу направилась в свое бывшее жилье, открыла своим ключом замок в подъезде и пешком поднялась на четвертый этаж. Ей трудно было поверить, что почти год она не поднималась по этим грязным ступенькам, она даже разволновалась от этих мыслей. В носу защипало от охвативших ее эмоций, и слезы навернулись на глаза. Она не знала, постучать или отпереть своим ключом. Но с какой стати она должна стучаться в свою собственную дверь? Хотя, с другой стороны, это дверь Донни, его квартира. И табличка на двери с его именем. А она только жила здесь какое-то время как у себя дома.

Она все-таки сама открыла, совершенно не готовая к тому, что ее ждало.

Справа от прихожей была кухня, и там Донни, голый по пояс, стоял у плиты и что-то помешивал деревянными ложками в четырех кастрюлях. Джоанна вспомнила ароматы бабушкиной кухни в Шипшед-Бэй — сногсшибательный букет запахов лука, чеснока, оливкового масла, помидоров, перчиков и колбасы. Джоанна вечно клянчила у бабушки попробовать, и та, как обычно, подмигнув, говорила: «Только не говори своим братьям!» — и с заговорщическим видом подносила к губам Джоанны деревянную ложку. После смерти бабушки шесть лет назад Джоанне достались в наследство все ее рецепты, которые теперь хранятся в нижнем ящике кухонного буфета. Рецепты были дороги Джоанне как память, а не просто как рецепты блюд. Бабушка всегда говорила, что по этим рецептам может приготовить каждый, но ни у кого не получится так же вкусно. Она, конечно, была права. И если бы даже Джоанна интересовалась кулинарией, она бы все равно не рискнула вернуть к жизни бабушкино кулинарное мастерство. Рецепты она оставила здесь специально — чтобы сохранить в этой квартире какую-то часть себя. И вот теперь записи оказались востребованы — это Джоанна поняла, когда увидела на столе карточки, исписанные бабушкиным почерком.

Потом она взглянула налево, в гостиную, и сердце у нее защемило. Это была не комната, а помойка. Диван и кресла завалены ношеной одеждой; журнальный столик в восточном стиле, который она сама купила в шикарном мебельном магазине, похоронен под грудами бумажек, журналов и грязной посуды. Но больше всего ее убило огромное количество упаковочных коробок, какие используют при переезде — тех самых коробок, в которые Джоанна грозилась сложить все до единой свои вещички всякий раз, когда пугала Донни, что она никогда не вернется. До этого не дошло, но коробки с тех пор так и стояли на полу в том виде, в каком оставила их Джоанна, — наполовину набитые всякой всячиной: банными полотенцами, посудой, книгами, старой обувью.