Обреченный мир - [3]

– О чем это вы? – вмешался Гербер.

– Кильон любит с каждой мерзости сливки снимать, – пояснил приемщик. – Наверное, хобби такое.

– У каждого свои тараканы… – Гербер пожал плечами.

– Зато все довольны, – отозвался приемщик. – Кильон кайфует. Другие морги избавляются от уймы документов. Когда поступают такие экземпляры, каждая бумажка пишется в трех экземплярах… Можно взглянуть? – спросил он, когда чистильщики переложили упакованный труп на каталку.

– На здоровье, – ответил Кюльтэр.

Приемщик расстегнул мешок до половины и сморщил нос при виде бледного, искореженного трупа.

– Наверху они такие красивые, порхают себе, крылья переливаются…

– Эй, поосторожнее с парнем! – Кюльтэр плотно застегнул мешок. – У бедняги был тяжелый день.

– А ты уверен, что это парень?

– Раз уж зашла речь…

– Да ладно! Хотите – везите прямо к Кильону, – отмахнулся приемщик. – Грузовой лифт работает. Езжайте на третий этаж. Он где-то там. А мне нужно еще одну доставку принять.

– Тяжелый вечерок?

– Вся неделька тяжелая. Говорят, граница снова гудит.

– Да, я тоже слышал, – отозвался Кюльтэр. – Ну, теперь жди беды.

Чистильщики закатили каталку в здание морга. Зеленые стены, белый кафельный пол, в воздухе от промышленного моющего средства воняет хлором. Тусклые лампы под потолком излучают грязно-желтый свет. Большинство служащих ушли домой, оставив морг ночной смене и призракам бывших клиентов. Трешку Кюльтэр ненавидел, как, впрочем, и все другие морги. Как можно работать в здании, где только и делают, что вскрывают мертвецов? Чистильщики хоть на свежем воздухе бывают.

Грузовой лифт привез напарников на третий этаж и распахнул тяжелые решетчатые двери – пора выкатывать каталку в коридор. Кильон ждал в дальнем его конце. Он отправил непотушенный окурок в привинченную к стене пепельницу. Кюльтэр сразу его узнал, хотя не видел года три-четыре. И ведь не скажешь, что тот не изменился.

– Я как услышал про доставку, размечтался, что нам везут препараты, – начал Кильон спокойным, очень низким голосом. – Давно пора пополнить запасы. А то еще немного – и мы не сможем принимать покойников.

– Мы подарок тебе привезли, так что скажи спасибо, – посоветовал Кюльтэр.

– Как работа?

– По-разному, Кильон, по-разному. Но раз есть город и есть трупы, доходную работенку мы с тобой не потеряем.

Кильон всегда был сухопарым, но сейчас выглядел так, словно минуту назад разлепил веки и сполз с ближайшего секционного стола. Белый халат висел на острых плечах, как на вешалке, белая шапочка покрывала лысую голову. Кильон носил очки с затонированными стеклами, хотя освещение в морге ни ярким, ни резким назвать было нельзя. Обтянутые зелеными хирургическими перчатками пальцы были пугающе длинными и тонкими. Под скулами залегли глубокие тени, восковой бледностью кожи Кильон напоминал мертвеца.

«Как ни крути, такая работа ему в самый раз», – подумал Кюльтэр.

– Что вы мне привезли?

– Ангела, дружище. Он упал к нам на выступ.

Из-за темных очков невозможно было разобрать, как отреагировал Кильон. Нижняя часть лица мало двигалась, даже когда он разговаривал.

– С Небесных Этажей упал?

– Ну это мы так решили. Странно, конечно, но непохоже, что в момент удара он двигался с большой скоростью.

– Вот это интересно, – отозвался Кильон бесцветным голосом человека, который без хорошего пинка о менее интересном думать не способен.

Хотя в этом Кюльтэр сомневался.

– Была при нем кое-какая техника, но мы все сняли. Тебе привезли голый труп с крыльями.

– Таких нам и привозят.

– Вы… хм… часто таких вскрываете? – полюбопытствовал Гербер.

– Бывает. Не так чтобы регулярно. Мы с тобой знакомы?

– По-моему, нет. Чем они вам так нравятся?

– «Нравится» тут ни при чем. Это просто особенность моей работы. Мы готовы к таким клиентам. На случай ядовитых испарений есть герметичная камера. И взрывостойкие двери есть. После вскрытия документы оформляются стандартно.

– И другим моргам легче, – добавил Кюльтэр.

Кильон согнул тощую шею – получился кивок.

– Да, все довольны.

Возникла неловкая пауза. Чистильщики стояли у каталки, Кильон – на своем месте, вытянув по швам руки в зеленых перчатках.

– Я прослежу, чтобы его вымыли.

– Ладно, до встречи, – проговорил Кюльтэр, пятясь в кабину, которая так и не закрылась.

– До встречи, – отозвался Кильон и поднял руку – пока, мол.

– Очень рад был с вами познакомиться, – вставил Гербер.

Кюльтэр закрыл дверцы. Лифт двинулся вниз под гудение мотора наверху шахты.

Кильон не тронулся с места, пока индикатор этажей на дверной панели не показал, что кабина спустилась в фойе. Тогда он медленно приблизился к каталке, изучил ярлык и рукой, затянутой в перчатку, коснулся мешка с ангелом.

Затем закатил каталку в процедурную, надел хирургическую маску, переложил мешок на секционный стол и извлек ангела.

Даже мертвый, тот поражал красотой. Ангел лежал на спине, глаза закрыты, сломанные крылья свисали к выложенному плиткой полу и желобкам для отвода телесных жидкостей. Секционный стол ярко освещался, и голый ангел казался бледным и безволосым, как эмбрион крысы.

Гостей Кильон не ждал, поэтому снял очки.

Он подтолкнул скрипучую каталку к столику с инструментами и, откинув зеленую простыню, открыл свои рабочие принадлежности во всем многообразии. Тут были скальпели, пинцеты, костерезки, блестящие стерильные ложки, палочки, шпатели, стеклянные и стальные приемники для иссеченных тканей. В свое время инструменты казались нелепо топорными, а теперь сами просились в руки. С потолка свисал микрофон. Кильон притянул его поближе и щелкнул тяжелым переключателем. Где-то зажужжала магнитная лента, касаясь записывающих головок. Кильон откашлялся и заговорил громко, чтобы было слышно через искажающую голос маску: