Обреченный мир - [12]

— Хорошо, как туда проехать? — неожиданно охрипшим голосом спросила Оксана.

— Я вам перешлю инструкции на коммуникатор, — совсем смущенно сказал Лифшиц.

Оказалось — рядом. Неужели не просто так, неужели это чутье вывело именно сюда?

На самом деле, пустырь здесь был давно, лет пятьдесят назад, с тех пор вырос лес. От пустыря только название осталось.

Возле дороги — стоянка под навесом, на ней припаркованы причудливой формы средства передвижения. Кроме того, устроена остановка для общественного транспорта, есть даже магазинчик-автомат с продуктами и дешевой одеждой. Политика местной власти — не делать из протестующих мучеников, а показать бессмысленность их борьбы. Они выступают против общества, а общество их не отторгает, заботится, чтобы протестующим было удобно добираться, не приходилось парковать свои машины на обочине, обеспечивает возможность перекусить и переодеться. Да и старшее поколение воспринимает «бунт» равнодушно. «Перебесятся», «сами такими были» и даже «не для того я всю жизнь горбатился, чтобы мои дети еще сильнее горбатились». Развитое здесь общество, жаль, если недолго осталось…

Глава 4

Из глубины леса доносилась музыкальная разноголосица, какие-то крики, трески. Вот, где тусуются протестующие.

А Оксана неподходяще одета. В обычный для мира Ковкого Стекла костюмчик, очень удобный, но молодежной моде не соответствует. Чуяла, когда его одевала, что поступает не совсем правильно, будет выделяться, но в ситуации смертельной угрозы всему миру неправильная одежда показалась мелочью. И вот, пожалуйста, судьба мира зависит от этой самой мелочи, потому что Оксану могут не пустить на тусовку. Ведь выделяется, протестующая молодежь поглядывает на Оксану с враждебностью, как на предательницу. А люди постарше — с одобрением: «Ага, уже берутся за ум».

Оксана так и не поняла, что конкретно надо носить, чтобы соответствовать молодежной моде. Большинство протестующих носили «стариковскую» одежду — все равно ничего другого не купишь — но и что-то кроме нее. Рисунок какой-нибудь, смешной головной убор, странные украшения. И каждый — что-то свое, особенное, у других такого нет.

Вероятно, выделяться надо не только на фоне «стариков», но и от другой молодежи отличаться хотя бы чем-то. Это в земных субкультурах есть своя «униформа»: у хиппи — фенечки, у панков — лезвия.

Из магазинчика вышли парень и девушка с корзинками, у него — странная шапка, из которой торчит как бы пучок рук, у нее — широкий пояс с колокольчиками. Остальная одежда — «стариковская».

Но на Оксану посмотрели с подозрением. Надо что-то делать.

Подошла к мусорным бакам. Один, для пищевых отходов — в форме котла, в него подается ароматизированный дымок, второй, прямоугольный — для непищевых. Мусора и там и там хватает, бросают его все те же протестующие — больше некому. Видимо, протест протестом, но всему есть предел, мусорить где попало — это слишком.

Воспитание отчаянно запротестовало против рытья в отходах, даже сухих непищевых. Не дай бог, кто-то увидит… Не до брезгливости сейчас.

Взяла и вытащила из контейнера кусок стеклянной проволоки, скрутила его кольцом в несколько оборотов и нацепила на голову. Короновала сама себя. Может и сработает.

Прислушалась к себе — может не стоит идти на пустырь? Ведь не хочется… И почуяла — надо идти. Что-то там есть важное, скорее всего — случайник.

Направляясь в сторону музыки и криков, Оксана испытывала сильную неуверенность. О маскировке беспокоилась в последнюю очередь, не сработает корона — придумает что-нибудь. Соврет, что была у нее шляпа с рогами, но ветром унесло. В конце концов, протестующие должны понимать, что непротестующие сюда не пойдут.

Но если там действительно случайник, что делать, как с ним говорить? Выложить напрямую все как есть? А если он бросится бежать в отчаянии? А если нападет? Скажем, для того, чтобы Оксана вывела его из мира Ковкого Стекла? Ведь может он, не так уж мало на свете людей, которые откажутся принести себя в жертву ради спасения человечества. Больше, чем тех, кто согласится.

А вдруг он пьяный? А может, не говорить с ним напрямую — обмануть, соврать, что его родной мир на самом деле в безопасности? Выманить с пустыря и захомутать с помощью других пролазников? А может его соблазнить? А как это делается?

Вступила на траву. Направление чуяла хорошо, но и неуверенность росла, от страха подламывались ноги. Нельзя же взваливать весь мир на плечи девятнадцатилетней! Всего жизненного опыта — стандартные детство-юность да лазанье по безопасным, разведанным мирам, изучение языков в тихом, как лесное озеро университете мира Ненависть… Карлоса бы сюда… Он — мужик битый, жесткий, даже злой, с нехарактерной для латиноамериканца угрюмостью. В молодости был врачом не то в отряде партизан-марксистов, не то в банде наркоторговцев, пока не открыл у себя дар пролазника. А потом участвовал в войне на Прохладной Скале полевым хирургом…

Повезло им, что Карлос подключился к делу спасения мира. Другие пролазники, едва оказавшись в мире Ледяной Цветок и увидев картины всеобщего самоубийства, теряли над собой контроль, не могли толком ничего выяснить. Возвращались ни с чем. Оксана так даже радовалась в глубине души, что ей не открываются лазы из мира Ковкого Стекла в мир Ледяной Цветок. Тем не менее, собиралась пробраться со стороны мира Шиклам, оттуда ей лазы в мир Ледяной Цветок открываются. Но Карлос все выяснил. Хотя ему достался далеко не самый удобный район, малонаселенный, с одним-единственным небольшим городком. Просто искал дольше других и тщательнее.