Обреченный царевич - [182]

Царь встал.

Все ждали, что он скажет.

– Откройте ворота! – это двум стражникам. – Мы отыщем его.

Те не сдвинулись с места, словно понимая, что никто из присутствующих господ этот приказ не одобряет.

– Вы что, не слышали, открывайте! – хотел рявкнуть Апоп, но вышло сбито и сипло.

Опять никакого движения.

– Нас много, зачем нам бояться этих женщин?

Это было обращено к «братьям», но произнесено совсем уж неубедительно, даже с просьбой в голосе. Так никого не заставишь двигаться.

Никто и не двинулся.

Начальник стражи подошел к царю и тихо, твердо произнес:

– Мы готовы пойти за тобой, но у нас нет времени. Есть время только для спасения.

87

Солнце садилось.

Победный день подходил к концу.

Генерал Яхмос стоял на набережной, заваленной обломками его кораблей, трупами его солдат. Но сердце генерала было удовлетворено. Да, он заплатил огромную цену. Теперь, по большому счету, нет у него ни флота, ни армии, но зато есть нечто более важное – победа. Даже пусть не полная победа, всего день победы, но и этого достаточно. Это будет день поворотный, с него начнется новое время Черной Земли. В этом Яхмос не сомневался.

На набережной кипела суета отступления. Разрозненные отряды солдат грузились на корабли, кто-то тащил мешки, ящики, куски драгоценного металла, украшения, драгоценные тряпки, просто бурдюки с вином, а то и туши жареного мяса.

Погрузка заканчивалась, еще немного – и можно будет отчаливать под покров сваливающейся с небес ночи, унося гордость и счастье победы.

Побежденный город выглядел не лучше победившей армии. Дымы пожаров вздымались повсюду, даже из вершины царской башни валил дым. Внутрь втащили множество тюков соломы и подпалили – другого способа расправиться с этим намозолившим египетский глаз сооружением не было.

Чуть дальше, за башней, располагалось огромное, нескладное на вид здание царского дворца. Строившееся и достраивавшееся на протяжении многих десятилетий без единого плана, оно теперь погибало в огне единого пожара. Оттуда должны были вернуться начальник стражи и Нутернехт, посланные, чтобы попытаться вынести из дворца какое-либо явное доказательство достигнутой победы.

Хнумхотеп, с рукой на перевязи и лицом, покрытым специальными мазями, появился первым. Он держался гордо, как победитель, но чувствовалось – недоволен собой. Протянул своему господину кинжал в вытянутой руке.

Яхмос принял его, вытер о белое колено своего передника.

Кинжал был замечательный. Два куска массивного золота сплавлены с двух сторон с полосой черной бронзы. Рукоять украшена изображениями саранчи, льва и быка и пятнадцатью цветами из чистого, лишь слегка закопченного золота.

Кивком головы генерал поблагодарил своего офицера:

– Это царский кинжал, даже если ты вытащил его не из-за пояса у Апопа.

Почти сразу же вслед за Хнумхотепом из клубов дыма вокруг башни появился Нутернехт. Он почти бежал, сопровождаемый десятком закопченных лучников. В руках у него был большой плетеный короб. Бросив его на пол, офицер откинул крышку и осторожно достал оттуда корону. Ту самую, двойную, двухцветную, корону единого Египта, в которой царь Апоп явился в Мемфис.

По устам Яхмоса проползла довольная улыбка. Ему понравился этот подарок. Теперь он не просто человек, получивший право считаться фараоном, но фараон, получивший свидетельство своей власти. И не из злых пальцев Аменемхета.

– Где Санех?

Из почти сгустившейся темноты раздался голос начальника телохранителей:

– Я здесь.

– Скорее, Санех!

Генерал торопил своего охранника не зря. Уже было известно, что в город с четырех направлений вошли колонны гиксосской конницы и повсюду истребляют отставшие, отбившиеся отряды египетской пехоты. Появления их тут, на набережной, следует ожидать с минуты на минуту.

– Я не могу спешить.

Скоро стало понятно, что он имеет в виду. Санех нес на вытянутых руках простой глиняный горшок, обмотанный вокруг горлышка грубой веревкой, один из концов веревки уходил внутрь горшка.

– Что это? – спросил Яхмос и сразу же понял что.

Начальник стражи, увидев, что его господин догадался, что это за подарок, предложил:

– Может быть, уничтожим башню?

На секунду генерал задумался. Было бы, конечно, соблазнительно напоследок оставить после себя такую, громовую, память. Показать нечистым, что их тайная сила разгадана, их ядовитое жало вырвано.

– Там был только один такой горшок?

– Да, больше нигде ничего такого я не отыскал. Это был самый секретный подвал. Я пытал начальника писцов огнем, и он показал мне. У Апопа больше нет таких горшков, и нашим кораблям бояться нечего. Писец сказал, что этот порошок, что внутри, привезли всего один раз, издалека, и неизвестно, стоит ли ждать, что привезут снова.

Генерал задумчиво кивнул:

– Мы не будем взрывать башню.

Вдалеке раздался множественный ширящийся топот копыт.

– Отплываем! – спокойно приказал Яхмос.

Когда сходни вползли на борт и «Телец» медленно двинулся по черным водам в долгую дорогу домой, раздался грохот в тылу.

– Смотрите! – радостно крикнул Санех.

Обернувшиеся на шум, увидели: в небе возникла замедленная красная молния и зазмеилась вниз к земле. Башня, не выдержав напора внутреннего жара, треснула вдоль своей вертикальной длины.