Обреченные на битву - [15]

При всех своих недостатках старина Храп обладал одним неоспоримым достоинством, с лихвой перекрывающим и ворчливый характер гнома, и его непомерную жадность к презренному металлу, и чрезмерную тягу к спиртному, даже гипертрофированное самомнение и ежеминутную готовность доказывать всем и каждому собственное превосходство любыми доступными ему способами, не исключая методы физического воздействия. Это достоинство заключалось в том, что по части установки всякого рода взрывных устройств Храпу не было равных не только в Десятой Ударной, но, вполне вероятно, во всей славной армии Его Императорского Величества. Мало того, хитроумный гном даже в полевых условиях буквально из сушеного дерьма, каких-то одному ему известных травок и подножных минералов мог в считаные минуты изготовить разрушительный боеприпас и с его помощью взорвать все что угодно.

Получив от своего командира задание заминировать помещение, Храп немедленно приступил к его выполнению. Гном с любовью и нежностью разминал в своих грубых ручищах каждый кусочек пластида, аккуратно, без спешки фиксировал взрывчатку в наиболее уязвимых узлах системного блока и периферийных устройств. Каким способом ему удавалось определять эти самые уязвимые узлы, пожалуй, не смог бы объяснить и сам Храп. Однако можно было не сомневаться, что после того, как все здесь взлетит на воздух, местное «железо» уже не будет подлежать восстановлению, а расположенное в отдельном изолированном и надежно защищенном помещении квазиразумное кремнийорганическое существо получит такой стресс, что его придется в конце концов заменять на новое.

Тем временем Ангелан без дополнительных указаний со стороны командира был занят подготовкой к скорейшей эвакуации группы. Чародей извлек из кармана комбинезона свой штатный магический кристалл и уперся сосредоточенным взглядом в его брызжущую снопами золотистых искр непроницаемую мглу.

Пока гном и колдун были заняты своими делами, огр и эльф направили стволы в сторону ведущих в цитадель врат, откуда в любой момент могли пожаловать непрошеные гости. А Данай подошел к пирамидке, приблизил ладони к мутно-зеленому полупрозрачному булыжнику, покоящемуся на ее вершине, со всеми предосторожностями снял камень с постамента и аккуратно положил его в заранее извлеченную из рюкзака шкатулку, обитую изнутри черным бархатом. Когда гладкая поверхность магического компонента коснулась мягкого бархата, Данаю показалось, что из бездонной болотной глубины артефакта на него ласково посмотрели чьи-то очень добрые глаза. Это ощущение длилось считаные доли секунды, поэтому юноша не мог утверждать категорически, состоялся ли на самом деле ментальный контакт или это был всего лишь плод его воспаленного воображения.

Насмотревшись вдоволь в свой магический кристалл и почерпнув оттуда дополнительный запас энергии, Ангелан спрятал драгоценность в карман и, сосредоточив все внимание на кончиках собственных пальцев, принялся виртуозно шевелить ими, да так, что любой артист театра теней, увидев подобное мастерство, непременно лопнул бы от зависти. При этом колдун умудрялся без всякого вреда для собственного языка выдавать такие замысловатые фразы на каком-то древнем диалекте, что острые уши восхищенного эльфа сами собой начали разворачиваться в сторону кастующего мага. Впрочем, это ничуть не мешало Ронсефалю внимательно наблюдать за переливчатой поверхностью врат.

Чародей был настолько увлечен созданием витиеватого узора собственного заклинания, что не заметил, как из темных недр покоящейся в руках Даная шкатулки выскользнула неуловимо тонкая нить иной магии и тут же начала вплетаться в общую канву транспортного заклинания чародея. Справедливости ради нужно отметить, что даже в том случае, если бы Ангел напряг все свое магическое зрение, ему вряд ли удалось бы разглядеть легкую паутинку чужеродной эманации.

Наконец усталый маг задорно встряхнул головой, чтобы отогнать сформировавшиеся в его голове образы, сопутствующие всякому процессу трансцендентного творчества. Порой подобные образы становились причиной помешательства некоторых особо рьяных чародеев, но Ангелан как человек военный и здравомыслящий вполне осознавал границы своих возможностей и ни при каких обстоятельствах не преступал черту дозволенного. Окинув внутренним взором совершенный виртуальный образ готового к активации заклинания и не заметив никаких странностей, маг воздел руки к небесам и ровным голосом произнес витиеватую ключевую фразу все на том же непонятном языке. В помещении координационного центра ярко полыхнуло, и в десяти метрах от первых врат появился еще один мерцающий и переливающийся всеми оттенками синего гигантский мыльный пузырь.

– Готово, командир, – низко поклонившись, будто дирижер, отыгравший сложнейшую оркестровую партию, доложил Ангелан. – Прошу господ офицеров проследовать на борт тяжелого косморейдера «Деймос».

– Молодец, Анг! – похвалил подчиненного Дан и, обратив взор в сторону копошащегося у одного из шкафов гнома, спросил: – Храп, тебе еще долго?

– Это последний, – успокоил мастер подрывного дела. – Ставлю минутную задержку, и можно сваливать отсюда.