Обречённая - [14]

– Если тебе скучно на обычных занятиях, почему не пытаешься уделять больше времени рисованию? Ты можешь добиться выдающихся успехов.

Я неуютно обхватила себя руками.

– А что, если я не хочу этого?

– Почему?

– Не все такие целеустремленные, как ты. Почему ты так стараешься в школе?

– Я хочу поступить в хороший университет, получить хорошую работу. Мне ничего не поднесут на блюдечке. – Она прикусила губу. – Прости, я не то имела в виду.

– Все нормально, – говорю я, но это не так: правда больно колет. – Но не все могут жить так увлеченно.

– Но ведь вся эта комната – доказательство твоего таланта. Совершенно ясно, что тебе нравится рисовать. Я видела тебя за работой: ты увлекаешься настолько, что забываешь о времени. Хочешь того или нет, но ты художник. Почему бы не стать великим?

Она говорит, и в глазах ее загорается нечто новое, именно этого не хватало моему рисунку, вот что я отчаянно пыталась ухватить, но, вероятнее всего, как и в прошлый раз, не успею я достать блокнот, оно исчезнет.

Я просто покачала головой.

– Слушай, я не могу связно объяснить, но не представляю для себя никакого «потом». Особенно в последнее время.

– И тебе хватает «сейчас»?

– Иногда, – отвечаю я, но говорю неправду и чувствую раздражение. Из-за нее я думаю о том, что все время пытаюсь гнать прочь.

Но не успела я ничего сказать – у Авы зазвонил телефон. Она достала его, но тут же зазвонил и мой.

16. Ава

– Привет, пап. Что случилось?

– Опять какая-то заварушка. Я собирался приехать и забрать тебя, но многие дороги перекрыты. Не смогу добраться.

– Что происходит? Ты в порядке?

– Что со мной будет? Понятия не имею, что происходит: по дорогам проехать нельзя, отрезаны целые районы, твой тоже.

Я глянула на Сэм. Она уже отключила телефон.

– Подожди, я узнаю, что происходит. Сэм?

– Звонил папин секретарь. Но он не знает, что конкретно произошло. По всему району люди собираются на улицах, мешают движению. Ты не сможешь выбраться – из предосторожности перекрыли многие выезды. Папа говорит, что тебе лучше остаться у нас, пока все не уляжется.

– Ты слышал? – спрашиваю я в трубку.

– Слышал.

– Кажется, я тут надолго.

– Обещай, что не поедешь одна домой. Если соберешься, предупреди меня.

– Обещаю, – говорю я и не собираюсь обманывать: вчерашние события потрясли меня. Не хочу дважды такое пережить.

Мы попрощались, и я взглянула на Сэм, пытаясь осознать: я что, правда тут остаюсь?

– Прости. Кажется, придется ждать, пока дороги откроют. Что происходит, как думаешь?

– Не знаю. Явно не то же, что вчера.

– Это точно твой папа подстроил, чтобы не выпускать репетитора из дома, пока ты не сдашь экзамены.

– Ха! С него станется. Но можешь спросить сама: он обещал приехать к ужину. Мамы не будет.

– Он сможет попасть домой?

– Очевидно, если очень захотеть, доберешься из Вестминстера сюда, но не более того. У него назначена встреча перед ужином, так что придется ехать домой.

– Ох, ладно, – мне стало неуютно. Ужин? В этом доме? С заместителем премьер-министра. И Сэм.

– Посмотрим, что там в новостях, – предлагает Сэм.

Мы возвращаемся в спальню. Сэм берет пульт и щелкает кнопкой – то, что я приняла за платяной шкаф, открывается, и появляется телевизор. Сэм устраивается на краешке кровати и указывает мне на стул.

– Готова? – Не дождавшись ответа, она наводит пульт и включает телевизор. Тут же запускается круглосуточный новостной канал.

– …срочное сообщение. В четыре часа состоится пресс-конференция с мэром Лондона и представителями полиции, с последующей прямой трансляцией обращения премьер-министра с Даунинг-стрит.

Я взглянула на часы на столе: 15:45.

А пока эфир заполняют сюжеты о вчерашних событиях: отключение электричества, ответные действия сил правопорядка. Полицейские рейды по домам в Лондоне, Бирмингеме, Манчестере, Глазго. Моментальные и решительные меры против А2. Но теперь добавились слухи о беспорядках в Лондоне в связи с рейдами, а также повсеместное перекрытие дорог.

Началась пресс-конференция: мэр кратко излагает события, о которых только что говорилось в новостях, особое внимание уделяя Лондону: места проведения рейдов, число арестов. Потом начались вопросы.

– Откуда полиции стало известно о планах А2?

– Мы не вправе разглашать секретные сведения, касающиеся безопасности. Этот успех доказывает, что жители Лондона могут доверять тем, кто их защищает.

– Как вы прокомментируете сообщения о применении полицией силы?

– К сожалению, безопасность города требует жестких мер. Мы не вправе рисковать и упустить террористов.

Но тут мэру что-то шепнули на ухо, и, не успел никто задать других вопросов, пресс-конференцию быстро свернули.

– Что-то они скрывают, – пробормотала Сэм. – Интересно что.

– Политики всегда что-то скрывают, – замечаю я, но тут понимаю, что это и отца ее касается. – Прости, я не…

– Все нормально. Вполне справедливо, – ответила она, но ей стало явно не по себе, как и мне, когда она говорила, что Пенни не одобрит моего отца.

– Иногда лучше скрыть.

– Необязательно.

На экране появляется дом 10 по Даунинг-стрит, и выходит премьер-министр Пауэлл. Она устало улыбается, костюм помят.

– Наш бесстрашный лидер, – произносит Сэм с явным сарказмом. – Хватит с меня. Ты не возражаешь?