Образ я - [46]

Потенциал поисковой активности и интеллектуальной энергии, высвобождаемый правильно понимаемым традиционным еврейским обучением, еще ждет своей оценки. Предстоит понять, почему еврейский стиль мышления и готовность к поиску оказали гораздо большее влияние на развитие культуры и науки в Европе и Америке конце XIX и в XX столетии, чем, может быть, в самом Израиле. Не сказалась ли на этом некоторая тенденция к "отрыву от галутных поколении евреев" — тенденция компенсаторная, но оттого еще более мощная? А может быть, Израиль, превратившись из духовного начала, каким он был в странах рассеяния, в материальную государственную силу, что-то утратил из своего традиционного уважения к интеллекту и духу? В широких слоях общества поменялась система ценностей, и уже трудно се6е представить, что удачливый коммерсант сочтет за честь выдать дочь свою за нищего, но талантливого студента, как это случалось в прошлом. Если такая тенденция в недооценке интеллекта и духа существует, она гораздо опаснее арабского окружения и неизбежно должна выхолащивать само религиозное воспитание, сводя его к догматическому. Ведь в конечном итоге все определяется системами ценностей. Вернемся однако к основной теме статьи.

Итак, несоответствие еврейской реальности нормам психологической науки, отсутствие обученной беспомощности, к развитию которой так предрасполагала вся жизнь в галуте, — может быть объяснено особенностями религиозного обучения и воспитания, формирующими стиль мышления на протяжении поколений. Не забудем и о том, что в иудаизме человек — не только "раб Божий", но и партнер и собеседник Бога в процессе собственного развития и самостановления. Конечная цель его — не слепое следование раз и навсегда определенным догмам, а максимальное раскрытие своих возможностей, самореализация в духовной и интеллектуальной сфере и тем самым приближение к Богу. Человек сам несет ответственность за степень своей самореализации. Такое отношение неизбежно повышает самоуважение человека к себе. Вспомним, что самоуважение — условие сохранения поисковой активности. Никакое униженное положение, навязанное обстоятельствами, не в состоянии подавить уважения к личности и глубокого самоуважения того, кто с детства воспринял себя ответственным партнером Бога. Не отсюда ли частично и та "жестоковыйность", по выражению Торы, которая заставляла предпочесть костер инквизиции отречению и возвращала народ к оружию после каждого военного поражения. Чтобы вести борьбу, которая представляется безнадежной, нужно обладать высоким самоуважением, нужно, чтобы точка отсчета деяний была внутри, а не вовне. Эта позиция отличала аристократов времен Великой Французской революции и евреев — на всей протяжении их истории. Уважение к себе как к микрокосмосу, сопоставимому с макрокосмосом, пронизывало еврейскую философию и входило в кровь и плоть даже тех евреев, кто не чувствовал прямой связи с религией. Известна история, напоминающая притчу. Еврейские интеллектуалы, бежавшие в 30-х годах из Германии в Палестину и вынужденные стать каменщиками на строительствах, не позволяли обращаться к себе иначе как "господин профессор". На другое обращение они просто не реагировали. Это ощущение за собой права оставаться "господином профессором", сохранение достоинства является первостепенным условием преодоления трудностей. Боюсь, что в последующих волнах алии было уже гораздо больше людей, чье самовосприятие напрямую зависело от внешних условий — а из-за этого и сами условия изменить стало значительно труднее.

Широко известно, что вскоре после революции 1917 года евреи в России заняли ключевые, непропорциональные их численности, позиции в социальной, научной и художественной жизни страны, оказавшись более конкурентоспособными, чем представители других наций. Соблазнительно объяснить это более высокой одаренностью, но есть альтернативное и более правдоподобное объяснение. Уровень поисковой активности, обусловленный воспитанием и обучением, гибкость мышления, отшлифованная Талмудом, и традиционное уважение к Книге и образованию, сыграли свою роль. Но, как бы по системе отрицательной обратной связи, чем больших интeллектуальных успехов достигали евреи, тем дальше отходили они от религиозных первоисточников. С точки зрения развития и формирования всех вышеотмеченных факторов стрессоустойчивости — поисковой активности, многозначности мышления и самоуважения — этот отход от традиционного воспитания не был бы бедой, если бы имелся адекватный его заменитель, действующий с раннего детства. Но такого заменителя не было. Напротив, еврейские дети, как и все прочие, обучались в школе тоталитарного строя, с ее установкой на развитие однозначного мышления, на подавление поиска и на девальвацию личности. Разумеется, очаг, горевший на протяжении многих предшествовавших веков, не мог угаснуть сразу и бесследно, он тлел в семьях и подогревал протест. Обученная беспомощность труднее формировалась у евреев, чем у остальных народов. Не объясняется ли вековая ненависть тоталитарных режимов к евреям тем, что они. в силу их воспитания, всего устойчивей к обученной беспомощности, без которой тоталитарный режим обречен? Однако без постоянной тренировки поисковая активность угасает, и не в этом ли отчасти причина того, что в последних волнах алии так много людей, не способных противостоять обученной беспомощности? Советские евреи в массе своей нерелигиозны. Выросшие в условиях повседневного идеологического давления, они чрезвычайно чувствительны к любым попыткам такого давления. Лобовая религиозная агитация, да еще в условиях Израиля, где религия не отделена от государства, вызывает у многих психологически оправданное чувство протеста. В то же время большинство евреев интересуется особенностями еврейской психологии, проблемами стрессоустойчивости и т. д. Мне кажется, что анализ роли, которую сыграла религия в развитии еврейской психологии и мышления и в преодолении обученной беспомощности, поможет нам обратить внимание на те аспекты религиозного воспитания, которые будут интересны и привлекательны для представителей новой алии. Давно уже было сказано, что мы сохранились как народ благодаря Книге. Настоящий анализ показывает, что мы должны благодарить Книгу даже и за физическое выживание — ибо из-за нее мы не сломались под ударами судьбы и сохранили поисковую активность, которую сегодня можем направить на создание процветающей страны.