Образ - [2]

- Ну, здравствуй,- сказала она и подставила щеку таким знакомым движением (ну да, чтобы ничего не размазать!). Автобус в этот момент качнуло, так что он, не поняв, хотел ли он этого и было ли это так уж ему приятно, но уже приложился, очень скосившись, однако, на пассажиров: как же это все со стороны понять можно и нет ли все-таки знакомых?

- А ты все так же неловок,- засмеялась она.- Ну же, как следует...- и снова подставила щеку, все тем же, таким знакомым движением. И он, ощущая полную потерю чувствительности в губах, старательно и не глядя уже на пассажиров, как бы махнув рукой, но не закрыв глаза, так что увидел, слишком близко, морщинку с кремом, которой не было раньше, приложился к ее щеке.

- Как же так...- с облегчением отстранившись, бормотал он, уже по привычке используя то, что всякое движение может быть понято как угодно, и лишь слегка направить его надо: так, не в силах скрыть некоторого своего смущения и даже неприятности происходящего, успел он придать смущению своему форму как бы естественного волнения и замешательства.- Как же так... бормотал он.- Ася... может ли быть?..

И они заговорили оживленно, он тоже говорил, но услышал, о чем речь, лишь две остановки спустя, а пока справлялся со странным смущением удивления и недоверия, что эта женщина, сидящая с ним рядом,- кто бы мог подумать, но это Ася. И дело было не в том, что она очень постарела или подурнела, было и это, но это был все равно ее голос и ее лицо, и, тем не менее, лица незнакомых людей показались бы Монахову сейчас менее посторонними. И он начинал догадываться, что окажись сейчас с ним рядом каким-то чудом совершенно та, прежняя Ася,- эффект был бы тот же. Потому что той Аси, Аси, которую он помнил, вообще никогда не было. Был образ, Монахов держался за него и год и другой, образ сохранился даже в мучении разрыва, а потом и в памяти. Сейчас он как бы держал в руках портрет и сличал его с оригиналом, и ничего не совпадало. Ася, постаревшая Ася, сидевшая рядом с ним, была просто неловкой кустарной поделкой, и ему как бы даже странно было, что он разговаривает с ней, как с Асей. И это движение, которым она подставила щеку, такое знакомое, показалось ему заученным и ненатуральным, и тог же голос, и тот же хохоток- тоже были эрзацем, химией, синтетикой, что ли, но не правдой, и даже глаза, как он всегда думал, самые красивые, что он встречал в жизни, были хоть и голубыми, как у Аси, но плоскими и пустыми, и, что говорить, у его жены глаза были красивее. Но, по мере того как он убеждался, что это Ася и сомнений быть не может, в этом процессе сличения с оригиналом началась обратная реакция - недоверия к образу. Это распадение образа, может, впервые в его жизни происшедшее столь наглядно, что он видел как бы рвущие линии и исчезающие краски, было неосознанно болезненным, и, когда образ испарился и уплыл, растаяв, словно облачко, он почувствовал, облегчение, ожил - ему стало интересно. Потому что ощущение, им теперь овладевшее, называлось уже любопытством: |именно оно присутствует при сличении старых механических записей, с новыми, еще не известными.

Именно тогда, проехав уже две остановки, он услышал о чем они говорят, и лашь легкое затруднение в том, что теперь, любопытствуя, но не помня разговора, может повториться, а это может показаться невниманием, чего он уже не хотел, испытывая любопытство уже не только к рассказу, но и к сидевшей рядом с ним новой женщине. Он, впрочем, быстрo сообразил, что и это может быть отнесено за счет столь уместного тут волнения и надо только учесть это.

- Так ты что, недавно приехала? - спросил он.

- Помилуй, я никуда не уезжала.

- Как же мы с тобой и не встречались ни разу? - действительно удивился Монахов.- Вот раньше - встречались каждый день и даже еще, не сговариваясь, сколько раз сталкивались просто так на улице, помимо свиданий, а как расстались - ни разу. Я был уверен, что ты уехала.

- А ты все такой же рассудительный...- ласково засмеялась она.

Монахов снова отметил неестественность ее интонаций, но теперь это его вполне устраивало, потому что намекало на некую возможность, уже начинавшую увлекать его и в то же время ни к чему его впоследствии не обязывающую.

- А ты куда сейчас едешь? Если не секрет? - сказал он.

- На работу,- сказала она.

- Надо же! - опять вполне искренне удивился Монахов.- Так ты что, каждый день этим автобусом ездишь?

- Конечно,- сказала она.

- Так я ведь тоже на работу на нем езжу,- сказал Монахов.- Вот ведь странно, впервые встретились...

- Очень просто,- сказала она,- просто мы ездим в разных автобусах.

- Да...- протянул в ответ Монахов и посмотрел на нее с недоумением.

- Ты что на меня так смотришь? - засмеялась она.- Как на дуру. Просто мы ездим на встречных автобусах: ты работаешь там, где я живу, а я наоборот,- вот мы и разъезжаемся все время.

- Ну, я тебе скажу!..- как бы восхищенно сказал Монахов.- Голова у тебя все такая же ясная. Я бы никогда не сообразил.

- Ты что же думаешь,- кокетливо хохотнула Ася,- что у меня уже склероз обязательно должен быть! Неужели я кажусь тебе такой старой?