Обратный отсчет - [101]

Лететь до Симабары, если не особенно торопиться, было около получаса, поэтому, материализовав крылья, Метатрон мощным прыжком взметнул свое тело вверх на несколько метров, а затем, ударив крыльями по воздуху, унесся в небеса.

Какая может быть религиозная организация по христианским мотивам без церкви? Правильно, никакая.

Была церковь и в Небесном Троне — на одном из летающих островов Седьмого Неба. Небольшое строение в стиле «готика» не производило особенного впечатления, особенно в сравнении с окружающим ее великолепием. В ней не проводились воскресные службы и никогда она не знала столпотворения — в Лестнице в Небо считалось, что церковь должна быть не из камня, а из ребер, что Бог должен жить не в здании, а в сердцах. Сюда приходили по велению сердца, не по обязанности, желая поговорить с Богом не где застал вечер, а суровом величии внутреннего убранства единственной церкви в замке.

Присматривали за церковью всего трое человек: святой отец Бенедикт, жрец-целитель семидесятого уровня и две монахини пятидесятого, Мария и Тереза. Монахини эти были особенные — вломить при нужде могли так, что мало не покажется.

— Мой Лорд, — коротко поклонился Бенедикт, стоило Метатрону войти в церковь.

— Святой отец, — кивнул ангел. — У меня будет к вам просьба.

— Все, что в моих силах.

— Покиньте церковь.

Бенедикт молча поклонился и, кивнув монахиням, вышел вслед за ними. И лишь у самой двери, в закрывающуюся щель, он тихо сказал:

— Надеюсь, Он ответит… хотя бы вам.

Ангел медленно прошел между рядов деревянных скамей, поднялся по ступеням, ведущим к алтарю, коснулся кончиками пальцев холодного камня…

— В последний раз я был в церкви год назад, — тихо начал Метатрон. — Через три дня после смерти Габриэль, пьяный, злой, отчаявшийся… Дал в глаз священнику и какому-то гайдзину из прихожан, едва не подрался с копами… Священник сам виноват. Кто в своем уме говорит вдовцу, что «Все в воле Божьей»? Как это вообще должно было меня утешить?!

…Знаешь, я никогда не верил в Тебя. Когда в шесть лет погибают твои родители, сложно продолжать смотреть на мир сквозь розовые очки. Сложно продолжать верить во всеблагого Бога, что любит всех нас… и позволяет умирать, порой — в мучениях, порой — глупо, ни за что, без капли справедливости и смысла. Тетя, что приютила меня, была атеисткой… и научила меня тому, что все зависит от меня. Я решаю, какой будет моя судьба, я придаю смысл своему существованию, я — источник всех событий, что со мной происходят. «Если Бог всемогущ, он не может быть добрым» — любила говорить она. — «Если Бог добр, он не может быть всемогущим».

Оторвав взгляд от алтаря, он посмотрел на массивный крест из лакированного дерева. В замке не было изображений Творца, хотя некоторые из его обитателей застали те времена, когда Создатель Всего Сущего еще не покинул свое творение, оставив его защиту на своего любимого сына.

— А вот Габриэль в тебя верила, — улыбнулся Метатрон. — Она была паршивой христианкой, не любила священников, год прожила со мной «во грехе»… но в Тебя верила. Той самой наивной детской верой — самой сильной, самой искренней, самой настоящей верой, на которую только способен человек. А я… мне всегда были нужны доказательства. Что ж… — он усмехнулся. — Теперь они у меня есть.

То, что произошло с нами, выходит за границы стечения обстоятельств. Ожившие НИПы, силы, взявшиеся из ниоткуда, выдуманная история, ставшая явью… Слишком много всего, чтобы я поверил в совпадение. Так ответь мне…

Он закрыл глаза, пожалуй, впервые выпуская на свободу силу, что была скрыта в нем. Даже в поединке с Керианом он сдерживался, опасаясь обращаться к той бездне, что таилась в глубине его нового тела: слишком пугало его незаслуженное могущество, слишком велика была сила, пределов которой он не знал, но каким-то шестым чувством понимал — она больше, чем кажется.

А сейчас… встряхнувшись, он расправил могучие крылья за спиной, озарил полутемную церковь светом, двумя потоками хлынувшим из глаз, и сиянием собственного тела, разом активировав все ауры и пассивные способности, наконец принимая свою новую сущность. Казалось, что достаточно протянуть руку и сжать кулак — и само пространство захрустит между пальцами, как тонкая фольга; потянуть на себя — и оно порвется, оставив рваный разрыв в плоти реальности, сочащийся черной кровью.

Глубоко вздохнув, ангел сказал всего три слова, не обращая внимания на жалобное дребезжание витражей и дрогнувший мрамор под ногами.

— ЭТО. БЫЛ. ТЫ?

…Само собой, ему никто не ответил. Кто бы ни стоял за случившимся, каковы бы ни были его мотивы, сообщать их своим подопытным кроликам он ничего не планировал.

— Ну разумеется… — вздохнул Метатрон, возвращаясь к форме невзрачного человека в длинном бежевом плаще до пят.

Вопреки его опасениям, такие резкие переходы между могуществом и заурядностью давались ему до неприличия легко — он идеально владел своей силой, которую даже не понимал.

— Бог хранит загадочное молчание — так всегда было, так всегда будет, — продолжил ангел, не сводя взгляда от креста. — Но знаешь… мне плевать. Смысл своего существования определяю лишь я сам… и я уже решил, что буду делать с этой силой. Я понятия не имею, что из этого выйдет, но, как говорят, дорогу осилит только идущий; лишь тот, кто участвует в забеге, имеет шанс пересечь финишную черту. Я свою — пересеку. А ты смотри… и не вмешивайся.