Обратный отсчет - [23]

— Они имеют на это право.

— Обычно благотворительные фонды в подобные вопросы не вмешиваются. Как правило, они оставляют решение за специалистами. Ты должен знать, почему на этот раз было проявлено столь странное упорство.

— Возможно, председатель правления считает, что нельзя давать высокооплачиваемую должность женщине, когда есть соискатель-мужчина, которому нужно кормить семью.

— Господи! А мне что, не надо содержать сына и престарелую мать?

— Я не говорю, что усматриваю здесь какую-то логику. Слушай, Вилли, мне надо идти.

Положив трубку, она тупо смотрела на телефон. Энтони был с ней неискренен. Конечно, он вполне мог не знать о закулисном сговоре членов правления. Так почему же тогда она ему не верит?

Она была убеждена, что он ей лжет.

Не успел Энтони положить трубку, как снова зазвонил телефон.

— У тебя пятнадцать минут было занято! — раздраженно сказала Элспет.

— Я разговаривал с Вилли. Она…

— Сейчас это не важно. Мне только что позвонил Люк. Он в Музее авиации Смитсоновского института с какими-то физиками.

— Уже еду. — Энтони бросил трубку на рычаг и выбежал из кабинета.

Увидев шефа, Пит кинулся следом за ним. Они спустились на стоянку и сели в «кадиллак» Кэрролла. Спустя четыре минуты они уже были на перекрестке Индепенденс-авеню и 10-й улицы. Войдя в музей, Энтони сказал:

— Я иду направо, ты — налево.

Он шел между экспонатами, внимательно всматриваясь в лица мужчин, которые, задрав головы, разглядывали подвешенные под потолком самолеты. В дальнем конце зала его ждал Пит. Увидев Энтони, он огорченно развел руками: пусто.

Они заглянули в мужской туалет и в кабинеты сотрудников, но все их поиски закончились безрезультатно.

— Это катастрофа, — сказал Энтони.

Когда они вышли на улицу, он заметил, как двое полицейских на другой стороне Индепенденс-авеню проверяют стоявшую у тротуара машину. Подойдя ближе, он увидел, что это синий с белым «форд-фиеста» с тем самым номером, который записала Розмари Симс.

Предъявив удостоверение ЦРУ, Энтони спросил:

— Почему вы заинтересовались этой машиной? Водитель что, нарушил правила парковки?

— Нет. Мы заметили его еще на Девятой улице, — ответил один из полицейских. — Но он от нас улизнул. А через несколько минут мы обнаружили его «форд» здесь.

Энтони достал из бумажника свою визитную карточку.

— Возможно, он украл где-то неподалеку другую машину и скрылся на ней. Если получите сообщение об угоне в этом районе, позвоните, пожалуйста, мне.

Полицейский взял карточку и сказал:

— Можете не беспокоиться, мистер Кэрролл.

Энтони с Питом вернулись к желтому «кадиллаку».

— Что, по-вашему, он будет теперь делать? — спросил Пит.

— Не знаю.

Погруженный в раздумья, Энтони всю обратную дорогу молчал и вновь заговорил лишь у себя в кабинете:

— Я хочу, чтобы ты и еще два человека отправились в «Карлтон». Снимите номер, установите наблюдение в вестибюле. Я присоединюсь к вам позднее.

Пит вышел, и Энтони захлопнул дверь. Это действительно катастрофа. Теперь, когда Люк знает, кто он и чем занимается, одному Богу известно, до чего он может докопаться. Если удастся его найти, то дело еще поправимо. Но придется прибегнуть к самым крайним мерам.

С тяжелым сердцем Энтони подошел к портрету президента Эйзенхауэра. Надавил сбоку на рамку, и фотография откинулась, словно дверца, обнаружив спрятанный за ней сейф. Энтони набрал код, открыл сейф и достал из него пистолет.

Автоматический «Вальтер П-38». Во время Второй мировой войны такие пистолеты были на вооружении немецкой армии. Энтони выдали его перед отправкой в Северную Африку. Был у него и глушитель, разработанный в Управлении стратегических служб специально для этого типа оружия.

Он вынул его из сейфа и привинтил к дулу пистолета. Затем надел длинное пальто из верблюжьей шерсти и опустил пистолет в один из глубоких внутренних карманов. Застегнул пальто на все пуговицы и вышел из кабинета.

18.00.

До Джорджтаунской психоневрологической клиники Люк добрался на такси. Войдя в приемную, он назвал свое имя и сказал, что у него назначена встреча с доктором Вилли Джозефсон.

Когда он говорил с ней по телефону, она была очень любезна. Узнав, что он потерял память, Вилли выразила ему сочувствие и в то же время не могла скрыть профессионального любопытства. Сейчас она бегом спускалась по лестнице — маленькая женщина в белом халате, с большими карими глазами и раскрасневшимся от волнения лицом. Глядя на нее, Люк не смог сдержать улыбку.

— Как же я рада тебя видеть! — сказала она, бросаясь ему на шею.

Первым его порывом было ответить на это бурное проявление чувств, но он испугался, что может ее обидеть, и замер с поднятыми вверх руками, как будто на него напали грабители.

Вилли рассмеялась:

— Я совсем забыла. Ты же ничего не помнишь. Успокойся, я почти безобидна.

Он осторожно обнял ее за плечи, ощутив сквозь белый халат мягкость и податливость ее тела.

— Пошли. Я покажу тебе мой кабинет. — Она повела его вверх по лестнице.

Кабинет у Вилли был маленький, с обыкновенным письменным столом и металлическим шкафом для документов, но ей удалось немного оживить обстановку, расставив там и тут цветы и повесив на стену яркую абстрактную картину. Она налила Люку кофе, предложила ему печенье. Затем стала задавать вопросы о его амнезии.