Обратная сторона времени - [27]

— Сейчас он ответит… — прошептал Копылов и, не услышав собственного голоса, прокричал эту фразу несколько раз, как заклинание. Никто даже не обернулся в его сторону. Штабные офицеры, связисты, наводчики и сам Петров были слишком поглощены развернувшейся перед ними неправдоподобной картиной.

Выстрел чудовищного орудия больше всего походил на вспышку молнии, распоровшей горизонт у них над головами. Звука не было, или их истерзанные уши были просто не в состоянии его услышать. В той стороне, за холмами, где располагались ракетные установки, что-то льдисто сверкнуло, и прежде чем пришел доклад о том, что ракетные установки прекратили свое существование, танк уже достиг батарейных позиций. Теперь орудия прямой наводкой били по чудовищному пришельцу, продолжавшему увеличиваться в размерах. Беглый огонь выплевывал град стальных болванок, исчезавших в теле машины с хлюпающим всплеском. Сами снаряды невозможно было рассмотреть, но зато хорошо были видны воронки, возникавшие в местах их попаданий и тут же исчезавшие, словно бронебойные снаряды погружались в мягкую резину или густой кисель.

Танк достиг заграждения из десятиметровых стальных ежей, подмял их под себя, вдавил в землю или, возможно, позволил им погрузиться внутрь своего корпуса. Как бы там ни было, когда машина миновала линию заграждений, от ежей остались лишь короткие пеньки, сверкавшие на солнце свежими срезами. Теперь между танком и линией капониров, внутри которых стояли орудия, не осталось никаких преград. С командного наблюдательного пункта было видно, как врассыпную, в разные стороны побежали от орудий фигурки людей, казавшиеся крохотными на фоне чудовищной громады танка, достигавшей теперь высоты многоэтажного здания.

Генерал, так и не оторвавшийся от окуляров своей трубы, чувствовал себя посторонним наблюдателем, а не участником развернувшихся перед ним событий. Да так оно, в сущности, и было. События вышли из-под контроля и развивались по своей, неведомой ему логике, к тому же слишком быстро для того, чтобы воля одного человека могла в них что-то изменить. Впрочем, последнее оказалось все же не совсем верным…

Был еще один участник этих событий, журналист Копылов. И это именно он бежал сейчас от наблюдательного пункта к шоссе наперерез надвигавшейся на людей чужой громаде.

ГЛАВА 10

Обычно страх, если ему удалось подавить разум и волю человека, заставляет его бежать прочь от опасности. Но бывает иной род безумия, бросающий воина навстречу врагу. Таких воинов в старину называли берсеркерами. Они не чувствовали боли и не знали страха. Враги разбегались перед ними, никто не хотел становиться на пути такого воина, потому что за ним оставались только трупы врагов.

И сейчас, поймав в перекрестье дальномера фигуру журналиста, генерал подумал об этом. Что чувствовал этот человек, что им двигало в последние секунды? Что за неведомый зов бросил его навстречу неминуемой гибели?

В движении танка между тем обозначилась одна странная особенность. Без всякой жалости расплющив, разметав и всосав в себя остатки металлических орудий, зарядных ящиков и тягачей, он слегка замедлил ход и даже отвернул в сторону, когда на его пути попался замешкавшийся орудийный расчет, до последнего посылавший снаряд за снарядом в тушу надвигавшегося на них чудовища.

Что заставило свернуть в сторону это инопланетное чудище? Нежелание причинить вред живым существам? Или он просто боялся испачкать свои новенькие, словно только что сошедшие с конвейера гусеницы человеческой кровью? Как бы там ни было, расчет уцелел, и, обогнув это единственное, оставшееся целым орудие, танк оказался перед новым препятствием. В нескольких метрах от него, стиснув руки в кулаки и упрямо наклонив вперед голову, стоял безоружный Копылов.

В окулярах дальномера было видно, как ветер раздувает полы его пиджака, словно пытаясь образумить этого сумасшедшего, увести в сторону от неминуемой гибели.

На какую-то долю мгновения показалось, что человек добьется успеха в своем безумном предприятии. Танк замедлил ход и на секунду, словно в нерешительности, остановился.

Но затем, издав ни на что не похожий утробный звук, первый за всю его молчаливую эскападу, он вновь двинулся вперед, медленно, осторожно, словно ощупывал гусеницами асфальт перед собой.

Казалось, что танк не торопится, предоставляя человеку последнюю возможность, последний шанс одуматься. Но Копылов даже не изменил позы. И вот лобовая броня танка медленно, как во сне, соприкоснулась с его головой. И голова исчезла, погрузившись в массу танка, как в воду. Вслед за этим исчезла верхняя часть туловища, ноги, а затем и весь Копылов.

Его кровь не брызнула на дорогу, а изуродованное гусеницами тело не осталось валяться посреди развороченного асфальта. Человек просто исчез.

Затемнение сознания оказалось совсем коротким. Почти сразу же Копылов обнаружил себя сидящим в удобном мягком кресле. Ничего не болело, а голова после удара о броню казалась легкой, почти невесомой. Прямо перед ним располагался широкий полукруглый пульт, похожий на пульт атомной электростанции. А впереди, в распахнутом от пола до потолка панорамном окне, неслась ему навстречу широкая и пустая лента шоссе.