Обратимость - [13]

Я продолжала ораторствовать в таком духе, чувствуя при этом отвращение не только к этим жалким людям, но и к себе. Никогда я не признавала каноны науки, всегда она казалась мне слишком ограниченной. Почему нельзя изучать что-либо сразу и в комплексе? Зачем эти нелепые разделения? По-моему, так они порождают еще больше вопросов, уводя при этом от ответов. Часто, человек, зарывшись в бесконечные причины и следствия, не видит очевидного, которое лежит на поверхности. Он ищет истину, полагая, что она где-то глубоко и сокрыта, а почему бы ей не быть здесь, наверху? В общем, так можно рассуждать еще очень долго. У меня нет ни сил, ни желания вдаваться в такие подробности.

Не хочется говорить как прошел день в лаборатории, более того меня уговорили приехать туда еще и утром. На работу я вернулась с огромной радостью и пообещала себе, что больше не вступлю ни в один научный центр.

Баррон встретил меня уставшую и поникшую. Я объяснила ему все, что могла, он, к моему удивлению, понимающе покачал головой. Неужели мы думали с ним одинаково?

“Если вы хотите, посылайте, пожалуйста, Крису вместо меня. Она исполнит вашу роль лучше чем я”.

Оказавшись дома, после отчета директору, я могла спокойно подумать. Попыталась вспомнить наши беседы в лаборатории, но они все поперепутались у меня в голове. Если бы они не использовали такое огромное количество научной лексики, я бы запомнила все гораздо лучше. Тем не менее меня совершенно не смущало мое беспамятство на этот счет, я удовлетворилась той мыслью, что Баррон учтет мое пожелание на будущее.

За текущую неделю мне раза три снились вампиры. Постоянно один и тот же сон: всегда темно, всегда их черные силуэты маячат где-то возле меня, но их лица неуловимы, будто укрытые толстой вуалью. Я чувствовала, что они смотрят на меня и знала, что взгляды их грустны и несут в себе роковой знак, какой я и понятия не имела. Я пыталась подойти к ним и так и этак. Тщетно. Пыталась поговорить, пыталась хотя бы почувствовать их – бесполезно. Между нами высилась такая крепкая и толстая стена, что для меня они делались похожими на манекены с грустными лицами-масками. Возможно, я плакала во сне, так как на утро мои глаза оказывались припухшими и открывались не так свободно как обычно, словно чем-то стянутые. Всегда после таких снов меня ожидала разбитость, головная боль и мысли, от которых я не могла избавиться в течении дня.

“Ты какая-то бледная,- заметил однажды директор,- не чем не болеешь случайно? И тени под глазами проявились сильней”.

-“что правда?”- изумилась я. “Тебя никто не кусал случайно?- попытался пошутить он,- А то уж очень ты походишь на них. Может быть, тебе бы отдохнуть стоит? Во сколько ты уходишь с работы? Криса мне сказала, что ты задерживаешься здесь после ее ухода”. В организации везде стояли камеры наблюдения, кроме того на проходной действовала жесткая пропускная система: у каждого работника высших отделов имелись карточки времени приходов-уходов”. Обманывать его не имело смысла.

- “Ну, до ночи,- ответила я виновато,- но я просто сижу здесь. Мне легче думать, когда я тут. Дома не дают”. Баррон изобразил на лице знак вопроса и уставился на меня. “Я изучаю ту информацию, которая у нас имеется. Мне надо знать о них больше, уже говорила вам об этом. Здесь самое походящее место для моих устремлений. Так что я прекрасно себя чувствую”.

-“Не стоит фанатствовать. Посмотри на меня. До добра это не доводит. Керраны закрытый род и я официально заявляю, что тебе придется потратить все свои силы, чтобы они начали доверять тебе. Они мне то не доверяют, ты думаешь они вот так просто разжалобятся и станут верить тебе?”

- “Думаю”- отрезала я. Возможно, не стоило говорить таких вещей директору, задевать самолюбие начальника- это опасно. Я тут же осеклась, но вылетевших слов уже не поймаешь. Он посуровел и со скептицизмом пожал плечами.

- “Простите”- добавила я виновато.

Он вдруг сделался каким-то отчужденным и бросил мне вскользь:

- “Можешь отдохнуть денек-другой, пока я тебя не призову. Поправь свое здоровье и не засиживайся здесь. Видишь же, что это не идет тебе на пользу”.

Мне не хотелось с ним спорить, не буду же я объяснять ему, что мне сняться странные сны из-за которых мое состояние такое плачевное. Это глупо.

Я отправилась домой и попыталась отдохнуть. Не вышло. Весь день я сидела и смотрела рассеянно по сторонам, не зная чем заняться. На другой день я уже не находила себе места. Мой воспаленный мозг твердил мне, что Баррон хочет уволить меня за мои дерзости или что я пропускаю что-нибудь ужасно важное не появляясь на работе. Мой друг наблюдал меня в моей горячке и нервничал.

“Ты уже с ума сошла с этой работой,-ворчал он,- Ты там живешь уже. Я тебя скоро вообще видеть перестану. Если бы я только знал, что так будет не пустил бы тебя туда”.

Я лишь пожимала плечами. Мне, в общем-то, все равно было уйдет он от меня сейчас или помучает еще некоторое время. Я не слышала и не видела его, это он точно подметил.

На третий день заявившись к Баррону, с опаской войдя к нему в кабинет, я клятвенно заверила его, что мне уже лучше. Он разрешил мне остаться. Не знаю были ли то плоды моего больного воображения, но мне показалось, что он отдалился от меня.