Обожение человека - [6]
При восприятии человеческой природы Бог даровал ей полноту Своей благодати и избавил ее от уз тления и смерти. Следствием ипостасного соединения во Христе двух природ стало обожение воспринятой Им человеческой природы: «Ибо Слово стало плотью и плоть стала Словом, хотя они не оставили и своей собственной природы»[60]. Так во Христе осуществилось возрождение «образа» и его возвышение до Первообраза.
Палама в этом вопросе близок к так называемой «естественной» точке зрения на обожение, согласно которой обожение человеческой природы является результатом ее ипостасного соединения с воплощенным Словом. Такой позиции придерживались святые Ириней Лионский, Афанасий Великий, Григорий Нисский, Кирилл Александрийский, Максим Исповедник и Иоанн Дамаскин, и она стала общим достоянием православного предания[61]. Рассматривая антропологию в свете тринитарного учения, святой Григорий Нисский пишет, что человеческая природа одна, но разделяется на множество индивидуальных ипостасей[62]. Преподобный Иоанн Дамаскин указывает, что термин «природа» может, во–первых, обозначать общее понятие, и как таковое оно не имеет действительной реальности; во–вторых, обозначать род, в этом случае природа включает в себя все индивидуальные ипостаси этого рода; в–третьих, ее можно рассматривать как частную, тогда она связана с природой рода, но не включает в себя все индивидуальные ипостаси. Бог Слово, воплотившись, воспринял человеческую природу именно в этом, а не в первом или втором значении, ибо в первом случае был бы обман вместо воплощения, а во втором — воплощение во всех индивидуальных человеческих ипостасях. Следовательно, Бог Слово воспринял в Своем воплощении «начатки нашей плоти», индивидуальную природу, не существовавшую саму по себе, но получившую бытие в Его ипостаси[63].
Григорий Палама подробно разбирает вопрос о том, что возрождение во Христе является возрождением не индивидуальных человеческих ипостасей, а повинной человеческой природы, с которой Слово Божие соединилось в Своей Сообственной ипостаси: «Ибо не испостась, но природу восприняв от нас, Он обновил ее, соединившись с ней в Своей ипостаси»[64]. В личности Христа существовала в полноте своей человеческая природа как индивидуальная, ипостасно соединенная со Словом, обоженная и воспринявшая полноту божественной энергии[65]. Для Григория Паламы и других святых отцов плоть Христа, будучи телом воплощенного Слова, является точкой соприкосновения человека с Богом[66] и открывает человеку путь в Царство Небесное. Святитель Афанасий Великий кратко сформулировал это следующим образом: после преступления Адама все люди стали подвержены тлению, от него была избавлена и спасена только плоть Христа, как тело Слова Божия; и поэтому мы, «будучи одного тела с Ним, спасены в Его теле, ибо в Своем теле Христос ведет нас к Царствию Небесному и к Своему Отцу»[67].
Обожением человеческой природы Христа были обожены «начатки нашего смешения» и был сотворен «новый корень», способный влить жизнь и нетление в свои побеги[68]. Человеческая природа Христа, обладая полнотой божественной благодати, сообщает ее людям. Ибо, по высказыванию Григория Паламы, никто из созданных не может вместить всю беспредельную силу Духа, кроме Зачатого в девственной утробе наитием Святого Духа и осенением силы Всевышнего. «Поэтому Он и вместил все исполнение божества (Кол. 2, 9), от исполнения же Его мы ecu прияхом (Ин. 1, 16)»[69].
Возрождение человека во Христе не сводится лишь к возвращению в рай. Бог Своей премудростью обратил самовольное уклонение Адама в возможность совершенствования: «Знал Бог, как Своей премудростью и силой обратить человеколюбиво к лучшему поползновения нашего самовольного уклонения»[70].
Соединение человека с новым корнем во Христе не обусловлено естественными причинами, в отличие от связи со старым корнем в Адаме. Со старым корнем связывает человека его происхождение от Адама, а соединение с новым корнем осуществляется свободным личным участием в возрождении во Христе. Таким образом, «естественная» точка зрения на обожение, которой придерживался Григорий Палама наряду с другими отцами Церкви, предполагает не механическое изменение человеческой природы[71], но онтологическое возрождение ее в ипостаси воплощенного Слова, доступное каждому человеку, лично и свободно участвующему в жизни Христа.
Подчеркивая важность ипостасного соединения человеческой природы Христа со Словом для ее обожения, Григорий Палама не умаляет значения Его смерти и воскресения для спасения и возрождения человека. Другими словами, святые отцы обращают внимание не столько на сам момент воплощения, сколько в целом на домостроительство Божие, осуществленное через Христа, Который родился, жил, учил, творил чудеса, умер, воскрес и вознесся на небеса.
