Обоснование интуитивизма - [68]

Есть ещё один запутанный вопрос, об аналитических и синтетических суждениях, легко разрешающийся при нашем взгляде на суждение. Запутанность вопроса состоит в том, что трудно найти границу, обособляющую аналитические суждения от синтетических, трудно определить, подвижна ли она или нет, трудно найти смысл чисто аналитических суждений и т. п. Все эти проблемы сами собою падают, и в то же время все кроющиеся в них недоразумения и неясности выясняются, если признать, что все суждения имеют в одном отношении аналитический, а в другом синтетический характер. С этим нельзя не согласиться, если признать, что во всяком суждении "S – P" субъект S есть богатая ещё не дифференцированным содержанием действительность, не исчерпываемая, а только характеризуемая признаком S. Отсюда ясно, что всякое даже и самое типичное синтетическое суждение в отношении к недифференцированной части субъекта есть суждение аналитическое. Так, напр., суждение "этот высокий худощавый человек удивительно бледен" несомненно получается путём дальнейшей дифференциации, т. е. анализа того субъекта, который первоначально характеризуется для меня, как "этот (S), человек (M), высокий (N), худощавый ®". Но, с другой стороны, если всмотреться в формулу этого суждения "SMNR – P" и обратить внимание не на весь субъект, а только на ту его сторону, которая уже опознана и выражена признаками SMNR, то окажется, что суждение получилось путём синтеза, именно путём присоединения P к SMNR, которые на P вовсе не похожи, и никакой анализ не мог бы из них извлечь P.

Точно также типичные аналитические суждения имеют аналитический характер только в отношении к целому субъекту, а в отношении к опознанной части субъекта они тоже имеют синтетический характер, и лишь при этом условии имеют смысл, а не превращаются в пустословие. Так, аксиома "целое больше каждой из своих частей" имеет характер суждения только в том случае, если субъект "целое" заключает в себе в опознанной форме не количественную оценку, высказанную в предикате, а только то общее впечатление, которое заставляет нас называть одно в отношении к другому частью. В этом смысле нет ни одного суждения, которое не было бы синтетическим. Мнение М. И. Каринского по этому вопросу вполне совпадает с нашим, как и следовало ожидать, имея в виду его учение о субъекте суждения. "Даже в тех случаях, – говорит Каринский, – в которых определение берётся из числа тех самых качественностей, которыми характеризуется предмет ("суждения аналитические"), оно прилагается вовсе не этим качественностям, а поставляемым неопределенно мыслию предметам, о которых может быть высказано множество других суждений и которые, следовательно, представляют для нашей мысли неопределенную полноту содержания, предполагают целые ряды свойств и отношений. Говоря, что тела протяженны, мы хотим сказать вовсе не то, что в понятии тела есть признак протяженности, а то, что предметы, которые характеризуются признаками, соединенными с термином тело, но которым должны принадлежать и многие другие свойства и отношения, имеют свойство протяженности; называть подобные суждения аналитическими можно лишь в том смысле, что для убеждения в их истинности достаточно сослаться на понятие, непосредственно характеризующее их субъект для нашего сознания, а никак не в том, что в них предикат приписывается самому этому понятию" [CCLXVI]. Подобный же взгляд на суждения высказывает Гегель. Он говорит, что (диалектическое) "развитие имеет и аналитический характер, поскольку имманентною диалектикою полагается лишь то, что содержится в непосредственном понятии, и синтетический характер, потому что в понятии высказанное различие ещё не было поставлено" [CCLXVII]. Замечательно, что сам Кант, в теории знания которого деление суждений на синтетические и аналитические играет такую важную роль, близок был к тому, чтобы считать все суждения синтетическими, как это видно из некоторых замечаний в "Пролегоменах" [CCLXVIII].

Итак, всякое суждение есть анализ неопознанной стороны субъекта, но в отношении к опознанной стороне субъекта всякое суждение есть синтез. Для оценки оснований науки, именно определений и аксиом, эти свойства суждений окажутся очень важными.

III. Учения о суждении

Рассмотрев разные формы суждений, мы можем теперь определить понятие суждения и сопоставить своё определение с другими определениями и учениями. Согласно нашим взглядам, суждение есть отдельный акт дифференциации объекта путём сравнения. В этом определении почти повторяется определение знания. Так и должно быть. Знание осуществляется не иначе как в актах суждения, оно во всём своём объеме есть не что иное, как комплекс суждений, следовательно, если знание есть дифференцирование действительности путём сравнения, то суждение есть отдельный акт этого дифференцирования, и все то содержание, которое кроется в понятии этого дифференцирования, содействовало и будет ещё дальше содействовать нашему дальнейшему исследованию вопроса [9].

Всякое содержание действительности может подвергнуться дифференцированию путём сравнении, а потому все учения, согласно которым только некоторые стороны действительности выражаются в суждении, односторонни. Некоторые из них, напр., учения о том, что суждение есть отношение между понятиями, именно уравнение между понятиями или процесс сравнения понятий и т. п., совсем даже не имеют в виду самого живого процесса суждения; они берут суждение как уже законченный совершившийся факт, находят в нём два элемента, субъект и предикат, и отмечают те отношения этих элементов, которые могут быть установлены между ними, когда они уже даны. Эти учения подвергнуты уже обстоятельной отрицательной критике, напр., в "Системе логики" Милля. Мы займёмся поэтому внимательным рассмотрением учения о суждении как о выражении отношений не между понятиями, а между вещами.