Оборотни - [24]

Пора! Она прыгнула, быстро сунулась мордой в складки одежды, добираясь до теплого тела, почувствовала, что жертва вот-вот закричит. Человек напрягся под ее тяжестью. Открыв пасть, она вонзила клыки, прижав язык к дивному, соленого вкуса, телу. Рванув изо всех сил, она вырвала шею вместе с грудной клеткой. После этого, не выпуская громадного кровоточащего куска, она вновь запрыгнула на стену. Человек едва успел слабо охнуть, как уже весь истек кровью.

Привратник повернул голову в их сторону. Никакого движения он не уловил. По-прежнему настороже, она сморщила морду. Ее дыхание было ровным, от нее приятно пахло. Отлично, привратник ничего не заметил.

На этом ее роль завершилась. Она спрыгнула на другую сторону и начала пожирать добычу, такую теплую и сладковатую. Стая осталась вполне удовлетворенной ею. Сородичи принялись за дело. Сначала они подняли тело на стену, затем сбросили в парк. Оно глухо стукнулось о землю. Потом двое из стаи, специализировавшиеся на этой операции, быстро его раздели. Всю одежду они отнесли в сторону, разорвали ее в клочья и только после этого вернулись к трапезе.

Тем временем обнаженное тело было очищено от внутренностей, и они тщательно обнюхали все органы. Отложили в сторону несъедобные одно легкое, желудок и ободочную кишку.

Затем каждый обслужился по старшинству.

Матери – мозг. Отцу – бедро и заднюю часть. Первой паре – потроха. Второй-все остальное. Все отходы по окончании пиршества были собраны в кучу и – один кусок за другим – заброшены в ближайшее озеро. Кости сразу ушли на дно, и их найдут не раньше весны, если вообще обнаружат… Клочья одежды были припрятаны в радиусе восьмисот метров от места происшествия. Следы крови пьяницы прикрыли свежим снегом. Когда все было кончено, они припустились к прикрытой незапятнанным белым покровом лужайке, которую присмотрели заранее.

Они бегали и резвились по ней, получая громадное удовольствие от своей возни, с ходу врезались мордой в пушистую гладь снега. Зная, что никто их не услышит, они затянули песню радости, восторгаясь переливами голосов. Этот вопль поднялся над парком, и ближайшие дома отозвались на него слабым эхом. Тех немногих, кто в этот час еще не спал, пронзила дрожь; они оцепенели при звуках этого завывания, пробудивших унаследованный от предков ужас.

Потом они спрятались в туннель, где провели последние четыре ночи. По давно выработанной привычке они спали в начале ночи, когда большинство людей утихомиривалось. Днем их враг обретал силу, и они были начеку, покидая убежище только в случае крайней необходимости. Вечером выходили на охоту.

И это была традиция, пришедшая из глубины веков.

Перед сном вторая пара занялась любовью, одновременно – для забавы остальным и для продолжения рода. Затем отец и мать всех облизали, и стая заснула.

Спали они недолго. Обычай требовал, чтобы они пробуждались за час до зари. Но этой ночью им предстояло еще потрудиться, и вместо того, чтобы полностью использовать эти краткие часы для отдыха, они выскользнули из своего логова и помчались по молчаливым улицам.

Бекки ждала, пока телефон на том конце провода прозвонил раз, второй, третий. Наконец Уилсон снял трубку. Значит, он все же вернулся к себе.

– Д-д-а-а?

– Как дела? – спросила она.

– В порядке, мамочка.

– Ладно-ладно, не иронизируй. Обычный ночной контрольный звонок.

Он дал отбой. Ему пришло в голову совсем отключить телефон, но зачем?

Уилсон подождал пять минут, чтобы наверняка знать, что она больше не позвонит. Телефон молчал. Разумеется, его грубость взбесила ее. И она демонстративно уже не напомнит о себе сегодня.

Ну и прекрасно! Он прошел в свою комнату и открыл специальный кофр, который хранил в шкафу. В нем лежало всевозможное оружие, одно другого незаконнее – охотничье ружье со спиленным стволом, «WW-II» в превосходном состоянии и особенно «Ингрем М-II». Он вытащил этот автоматический пистолет из кобуры и достал пачку патронов. Затем, соблюдая большую осторожность, зарядил его. До чего же приятно было держать его в руке! Неоспоримо, по конструкции это был самый лучший автоматический пистолет: легкий, бесшумный, делавший до двадцати выстрелов в секунду. Его создали не для того, чтобы пугать, сдерживать или затруднять противника, а просто-напросто, чтобы эффективно его убивать. Одной пулей можно было снести человеку голову. Лучшее автоматическое оружие, которое когда-либо изобретал человек. Самое скоростное, самое смертоносное. Он открыл магазин и вставил обойму с дозвуковыми пулями 380. Пистолет стал тяжелее, но по-прежнему прекрасно отцентровывался в руке. Удобен в обращении. Точен. Невероятная для пистолета дальнобойность. Из него можно было поразить человека на расстоянии в 150 метров, а если тот бежал, снять его очередью.

Он положил пистолет на кровать и надел пальто, которое носил лишь изредка. Затем сунул М-II в специально подготовленный для него карман. Несмотря на размеры и вес М-II, заметить, что Уилсон вооружен, мог только очень внимательный наблюдатель. Опустив руку в карман, инспектор снял пистолет с предохранителя. Теперь достаточно было нажать на курок – и он опустошал всю обойму. Неплохо. Затем он надел старую помятую шляпу, которая не только отлично прикрывала голову, но и прекрасно скрывала лицо. После этого Уилсон обулся в черные, удивительно теплые, холщовые на веревочной подошве туфли. Перед этим он натянул на ноги две пары носков. Туфли отличались необыкновенной эластичностью даже на снегу. Их холст был насажен на полиуретан, и на подметках для лучшего сцепления с почвой сделана насечка. В такой обуви он мог передвигаться быстро и бесшумно. Она была очень удобна для теперешних морозных ночей. И, наконец, перчатки. Их тончайшая марроканская кожа ни в чем не стесняла при пользовании оружием.