«Оборотни» МУРа - [87]

– Вот мы с вами и встретились снова, – улыбнулся он. – Проходите, садитесь!

– Я пришел как защитник Андрея Голикова, – проговорил адвокат.

– А ордер у вас есть?

– Да, конечно, есть. – Адвокат достал ордер и удостоверение.

– Кто же вас нанял?

– Вообще-то, нас не нанимают, нанимают лошадей на ипподроме. А адвокатов приглашают…

– Хорошо, кто же вас пригласил? Вроде всех арестовали.

– Это не имеет значения, кто меня пригласил. Пригласили родственники.

– Какие же у него родственники? У него родственников в Москве нет, – продолжал замначальника отдела.

– Извините, вы специально время тянете? Может быть, опять оперативников из МУРа ждете? – перебил его адвокат.

– Нет, никого я не жду. Я сам могу принять решение. Напишите, пожалуйста, официальное заявление о том, что ходатайствуете перед Московской городской прокуратурой о допуске вас в качестве защитника по делу Андрея Голикова.

– А зачем нужно такое заявление?

– Пишите, пишите! Мы потом вам все объясним.

Адвокат взял листок бумаги и быстро написал заявление.

– Вот и все. Через пару дней получите официальный ответ.

– А сейчас к нему нельзя попасть, нельзя выполнить функции защитника? – поинтересовался адвокат.

– Нет, вас никто к нему не допустит. Вы же прекрасно знаете закон и, конечно, читали статью Уголовно-процессуального кодекса, в которой сказано, что адвокат, допрошенный в качестве свидетеля, не может являться адвокатом по данному делу.

«Так вот оно что, – тут же сообразил адвокат, – вот почему тогда задержали мою машину! Вот почему они задавали тогда элементарные вопросы, знаю ли я такого-то…»

– И когда я был допрошен? – спросил Косырев.

– Вы прекрасно помните, – улыбнулся замначальника, – когда вас допросили на предмет объявления вашей машины в розыск. Кстати, машину вы можете вскоре забрать. Правда, она будет представлена на суде в качестве вещественного доказательства… Но вы должны понимать, что как адвокат работать по этому делу вы не можете.

– Ну что же, спасибо, – проговорил адвокат. – Я могу быть свободен?

– Конечно, вас никто не задерживает. Давайте, я подпишу пропуск на выход. Жаль, что так получилось. Но вы сами выбрали такой путь! Куда вам направить ответ на ваше заявление?

– Не надо никакого ответа, я и так все понял…

Через несколько минут адвокат покинул здание прокуратуры.

Спустя пару дней ему позвонил Левашов, его университетский товарищ, который сейчас был заместителем начальника следственного управления ФСБ.

– Послушай, – сказал он, – у меня к тебе дело. Ты можешь подъехать к моей работе?

– Конечно, могу.

– Давай подъезжай прямо сейчас.

Адвоката встревожил этот телефонный звонок. Неужели опять против него намечается какой-то заговор? Может, теперь уже следственное управление ФСБ взялось за него, а университетский товарищ хочет его предупредить?

С невеселыми мыслями он подъехал на Энергетическую улицу, где находилась Лефортовская тюрьма со следственным управлением ФСБ. В назначенное время вышел Левашов, осмотрелся по сторонам, подошел к машине и сел в салон.

– Помнишь, я говорил тебе про одного чекиста, который работал в управлении по пресечению преступных формирований? – спросил он.

– Да, помню.

– Так вот, его несколько дней назад арестовали. Вчера я случайно встретил его в коридоре. Он просил направить к нему хорошего адвоката. Ты можешь взяться за это дело?

Адвокат пожал плечами.

– Я не знаю… Меня только что отфутболили в городской прокуратуре, сказали, что я был допрошен…

– По какому делу?

– По делу Андрея Голикова.

– А, слышал, о нем много говорят, пишут… Но это же другое дело! Ну как, возьмешься?

– Почему бы нет?

– Хорошо. Тогда я свяжу тебя с его женой. Дай мне свой телефон, она позвонит тебе, и ты подключишься.

На следующий день адвокат уже сидел в следственном изоляторе Лефортово на следственных действиях, которые проводила Главная военная прокуратура.

Суд состоялся через полгода. Он проходил вяло. Ледогорову и еще одному чекисту из того же управления инкриминировалось самоуправство и нанесение телесных повреждений средней тяжести. Адвоката удивило, что все время до суда подполковник с такими статьями находился под арестом. И при любых попытках снять с него арест ему говорили, что Ледогоров может скрыться или чинить препятствия следствию.

Наконец наступили прения сторон. Обвинения, которые собрало следствие, были, по мнению адвоката, неубедительными, и он в прениях сумел доказать, что следствие проведено поверхностно, что не все документы собраны и представлены, и потребовал, чтобы было проведено доследование. При этом он ходатайствовал об изменении меры пресечения в пользу своего клиента. Существовала обычная практика – если суд приходит к мнению, что дело нуждается в доследовании, то меру пресечения могут изменить. Адвокат уже не верил, что произойдет чудо. Но оно свершилось. Суд направил дело на доследование и изменил меру пресечения.

Ледогоров, дождавшись адвоката, выходил из зала суда довольный. Но на пороге стояли чекисты с его бывшей работы.

– В чем дело? – спросил Владимир.

– Давайте проедем с нами, – сказал один из них. – Надо поговорить.

– Я что, снова арестован?

– Нет, нам нужно побеседовать.