«Оборотни» из военной разведки - [48]

В первый же приезд в Москву, поставив метку, согласно новому плану связи, выйдите на встречу с нами…

«Неужели американцы ничего не знают о Яковлевке? Скорее всего, будут перепроверять меня, да и свои сведения не прочь таким образом обновить. Понятно, я им здесь нужен, в Генштабе, а заинтересованность в яковлевском периоде моей службы понятна: боятся утерять меня — видать, нужен!» — размышлял шпион.

Разошлись на этот раз надолго. После беседы стало ещё тревожней на душе, в которой гнездилось нехорошее предчувствие, нарастающее снежным комом с каждым часом. Возвращался Александр опустошенный. Дома его никто не ждал. С друзьями-собутыльниками встречаться не хотелось, мимолетных красавиц приглашать не желал. Такси долго не попадалось. Он вскочил в троллейбус и покатил в холостяцкое жилище. Грели только сребреники, переданные «новыми друзьями». Предстояли нехитрые сборы. Завтра он пойдет приобретать билеты на поезд…

Когда чекисты узнали о переводе Иванова на Дальний Восток, то приняли решение задержать «Каина» в вагоне поезда. Для этой цели уже готовилась оперативная группа, на которую возлагалась задача конспиративного ареста шпиона в районе Рязани. Цель — избавить американцев от испуга и «поиграть» с ними. Радетели благополучия своего агента могли негласно его «проводить». У оперативников к тому времени уже имелись неопровержимые доказательства причастности офицера к агентуре ЦРУ. Ставка делалась на то, чтобы заполучить улики в виде шпионской экипировки.

Однако к вечеру оперативная обстановка изменилась. По докладу бригады наружной разведки «Каин» в районе Метромоста выбросил в Москву-реку какой-то предмет размером примерно 150×70 мм. Проверивишсь, он быстро удалился по направлению оставленной недалеко машины, взятой у подруги. Выходило, что он, возможно, срочно избавляется от улик, что встревожило не на шутку контрразведчиков. Как потом выяснилось, таким образом он избавился от «Минокса» и кассет к мини-фотоаппарату.

Другим обстоятельством, потребовавшем внесения корректив в план операции по задержанию шпиона, явились его непредсказуемые действия. В последний момент он решил лететь самолетом, чтобы выкроить пару дней для исполнения «лебединой песни» в Москве.

«Что это, заметание следов или предчувствие катастрофы?» — подумал Кудряшов, рассматривая план действий на случай вылета подозреваемого самолетом. Оба плана были отработаны до тонкостей и могли быть легко реализованы при любом варианте действий «Каина», не сдавшего в кассу железнодорожного билета.

«Агент чего-то опасается и пытается скрыться незамеченным из Москвы, — подумал Стороженко. — Наверное, шпионская экипировка при нём».

Заместитель начальника отдела полковника. Моляков предложил смелое решение: арест «Каина» произвести в аэропорту до посадки в самолет с тщательным досмотром его вещей и личным обыском. Он верил: шпионские улики будут при шпионе.

Два резервных дня Иванов провел в обществе милой женщины, которой верил. С нею он мог говорить на любые темы, кроме той запретной и опасной для неё… Утром 2 ноября 1981 года он выехал на такси в аэропорт. Машина проскочила часть кольцевой дороги. По обочинам шелестели деревья с чуть держащимися на полуголых ветвях ржавыми листьями. Они бежевыми бабочками летели прямо по курсу машины, падали на ветровое стекло и уходили затем в причудливых виражах под колеса. От выпитого вчера у Иванова шумело в голове. Но приятные воспоминания прошедшей ночи создавали душевный комфорт, появлялась словоохотливость. Он стал беседовать с водителем на пустяковые темы… Вот и аэропорт!

При регистрации билета возникли какие-то «сложности» с его оформлением. Дежурный администратор предложил утрясти вопрос у военного коменданта, где Иванов и был задержан оперативной группой.

В ходе личного обыска удалось обнаружить две подозрительные авторучки. В корпусе одной находилась свернутая специальная пленка с подробным описанием операций по связи на период службы в ДВО и во время возможных приездов в Москву. Корпус второй ручки был предназначен для нанесения тайнописных текстов.

Шпион не сопротивлялся. Единственное, что он сказал:

— Сегодня я чертовски устал. Я сейчас не в форме, поэтому никаких показаний давать не буду. Поговорим завтра. Заявлений и протестов делать не собираюсь. Всё вы сделали профессионально. Дайте мне отдохнуть.

После этого он ещё глубже погрузился в кресло, словно надеялся отдохнуть именно в нем, и закрыл уставшие, красные глаза…

Негласное задержание «Каина» диктовалось необходимостью проведения оперативной игры с американской разведкой. И действительно, сотрудники ЦРУ в Москве в течение почти года «питались» информацией своего агента, «приезжавшего» в командировки из Дальнего Востока в Москву.

Военные контрразведчики снабжали янки «добротной» информацией, получая за неё деньги. Агент «работал активно» — ему верили.

Примером тому может служить одна из операций, проведенная 3 марта 1982 года. Известив поставленной меткой, согласно плану по связи, своих хозяев о «прибытии» в столицу, агент вышел на встречу в условленное место. Он надеялся встретиться с Володей — Макмэхеном. Однако по указанию резидента ЦРУ на встречу был направлен второй секретарь экономического отдела посольства, установленный нашей контрразведкой разведчик Джозеф Макдональд.