Оборотная сторона олимпийской медали. История Олимпийских игр в скандалах, провокациях, судейских ошибках и курьезах - [37]

В тот же день Гитлеру доложили о том, что Министерство внутренних дел намеревалось создать видимость выполнения олимпийских правил и не лишать рейх такого пропагандистского представления. Искусная маскировка должна была прикрывать нарушения олимпийских принципов. Гитлер тактику одобрил. Он приказал сообщить Шериллу, что «Германия будет неуклонно соблюдать Олимпийскую хартию».

Еще до начала Игр стало очевидно, в какой атмосфере они пройдут. Германский фашизм решил на деле доказать всему миру правильность своих расовых теорий. Олимпиада должна была стать триумфом светловолосых «сверхчеловеков». Именно они должны были оказаться самыми способными, сильными, быстрыми, ловкими. Для достижения этого были использованы все средства, и всякий зарубежный участник Игр, по замыслу хозяев, должен был пройти такую «обработку», которая повергла бы его в состояние моральной депрессии.

Чтобы затмить все предыдущие Игры по размаху соревнований и числу их участников, на службу Олимпиаде были поставлены министерство иностранных дел и министерство пропаганды. Для привлечения иностранных туристов за границу была брошена целая армия специальных эмиссаров.

К проведению Олимпийских игр приурочили созыв в Берлине различных международных конгрессов и совещаний.

В программу напряженной подготовки вошел и целый ряд полицейских мероприятий, осуществленных в Германии с целью скрыть от иностранцев проводимую политику разгрома демократических организаций, репрессий, удушения демократических свобод. Министерство внутренних дел Германии и начальник полиции Берлина издали множество секретных приказов и распоряжений, которыми предписывалось, например, в период с 1 июня по 15 сентября убрать все антисемитские лозунги, запрещалось использовать заключенных на работах, проводившихся поблизости от проезжих дорог…

Становилось все более очевидным, что нацистские заправилы принимают меры к тому, чтобы превратить Олимпиаду в профашистскую демонстрацию. Американский журнал «Крисчен сенчюри» в то время писал, что «нацисты используют факт проведения Олимпиады в целях пропаганды, чтобы убедить германский народ в силе фашизма, а иностранцев – в его добродетели».

Само собой разумеется, что для решения столь многочисленных задач, связанных с такими в конечном итоге не олимпийскими играми, потребовался громадный аппарат, который, и это неоспоримо, действовал «без сучка, без задоринки». Лишь люди, привыкшие видеть не только то, что происходит на переднем плане, были способны понять истинное значение происходившего.

Накануне Олимпийских игр по всему миру прокатилась волна гневных протестов против проведения Олимпиады в фашистской Германии. Еще в августе 1934 года в Париже состоялся международный антифашистский слет, на который прибыли почти пять тысяч представителей различных направлений спортивного движения из 19 стран. Председатель оргкомитета слета известный французский писатель Анри Барбюс говорил, обращаясь к людям разных национальностей и возрастов, религиозных и политических убеждений, о необходимости вырвать спорт из рук реакции, империализма и фашизма. По его мнению, был «сделан решающий шаг в интересах того, чтобы спасти физическую культуру и молодежь от уродливых церемоний фашизма…» К сплочению антифашистов призывали Максим Горький, Томас Манн, Мартин Андерсен-Нексе, Ромен Роллан, Рабиндранат Тагор, Леон Фейхтвангер. Пресса Европы и Северной Америки широко освещала и политические и спортивные события слета.

В июне 1936 года в Париже состоялась конференция в защиту олимпийских идей, в которой приняли участие представители многих стран. Конференция признала проведение Игр XI Олимпиады в фашистской стране несовместимым с принципами Олимпийских игр и обратилась ко «всем людям доброй воли и друзьям олимпийских идей с призывом бойкотировать гитлеровскую Олимпиаду».

На этой конференции выступил известный немецкий писатель и общественный деятель Генрих Манн. Он говорил об олимпийском духе – символе мира, об античных традициях физического и нравственного совершенства людей, об антигуманной сущности нацизма, который использует спорт в своих целях. В конце своего страстного выступления Манн сказал:

«Поверьте мне: каждый спортсмен, который едет в Берлин, станет там не кем иным, как гладиатором, пленником, шутом диктатора, который уже ощущает себя властителем мира. Едущий в Берлин поддерживает не только партию узурпаторов и угнетателей – он отрекается от всех борцов против ужасного режима Гитлера… Олимпийский дух должен быть духом мира».

Парижская конференция призвала вместо Берлинской Олимпиады организовать Народную Олимпиаду в Барселоне. В Нью-Йорке был образован Совет борьбы за перенесение Олимпиады из Берлина. МОК направил свою комиссию в Берлин, но члены комиссии не усмотрели в столице фашистской Германии ничего, «что могло бы нанести ущерб олимпийскому движению». Таким образом, несмотря на мощное движение протеста, МОК не отменил решения о проведении Игр в Берлине. Проведению Народной Олимпиады в Барселоне помешал начавшийся в Испании фашистский мятеж.

Кстати, когда в олимпийской деревне в Берлине приветствовали прибывшего на Игры почетного гостя – победителя марафонских соревнований I Олимпиады Спироса Луиса, в непосредственной близости от олимпийской деревни проходило секретное заседание, о котором три года спустя нацистский писатель Вернер Боймельбург в своей книге «Борьба за Испанию – история легиона «Кондор» писал: